1920 год

Но ничего этого нам не удалось сделать. Ибо никак нельзя было добиться в квартиру. По советскому декрету в то время в десять часов закрывались все ворота, и добиться какого-нибудь толка от смотрителей двора (новый титул дворников) было в высшей степени трудно.

Мы ходили долго, наблюдая, как быстро замирает жизнь среди темных, только кое-где отдельными фонарями освещенных, улиц.

Впрочем, все было по-иному.

* * *

Но надо было еще добраться на квартиру, где жил Ляля с матерью и братом. Как они должны были беспокоиться? Эта квартира была очень удобная. Она выходила окнами на улицу, и подоконники ее были на аршин от земли. При этих условиях сдать Лялю через окошко в темную комнату, откуда несся взволнованный шепот, и протягивались дрожащие руки, не представляло затруднений.

* * *

Я пошел один ... Время становилось совсем позднее, я чувствовал, что наскочу на патруль. Если бы не мой туалет и эта ужасно обстриженная борода, это мне было бы безразлично. Я уже ночевал в районе за позднее хождение и знал, что там делается. Но тут, в таком виде...

Совсем не далеко от дома я таки "влип" ...

- Кто идет? ..

Что им ответить? ..

- Человек идет... вольный ...

Слово "вольный" обозначает штатский. Кто мог быть в этом патруле? Конечно, солдаты.

- Отчего так поздно, товарищ?..

- Да разве поздно? ..

- Три часа било ...

Советские часы переведены на три часа вперед. Три часа обозначают полночь.

- Ну, вот, так я и знал... Я же им говорю, что поздно ... а они все: успеете, да успеете!.. Вот и успел ... Часов нет. Если бы я еще необразованный человек, а ведь я же знаю, что надо закон исполнить ... Сказано нельзя, значит, нельзя ...

- Да откуда вы, товарищ, идете?.. Из больницы, что ли?..

- Почему из больницы? .. от знакомых,..

- В рубашке? а пояс где? ..

По счастью, огрызок был у меня до сих пор в руках.

- Пояс вот!.. оборвался ... Они пощупали ремень ...

- Документ есть? ..

- Есть...

- Какой? ..

- Паспорт...

- Только? .. а советский документ? ..

- Ну, на что мне советский документ?.. Мне пятьдесят лет, значит, я не дезертир, на должности не состою,- на что мне советский документ? ..

- Как же так, товарищ... Столько времени, как советская власть настала, а у вас документа советского нет... Пойдем в район!..

- Товарищи, ей-богу, тут живу, совсем близко... Мне что! - в район, так в район, - да дома беспокоиться будут, сами знаете: время какое...

- Да нельзя никак, товарищ... Вы же понимать должны, что мы службу должны исполнять ...

- Я к вам не имею претензий. Эх, черт!.. Вот так всегда русский человек... Все авось да авось, дойду да дойду, вот и дошел...

- Да вы чем, собственно, занимаетесь?

Тут меня осеняло вдохновение... Патруль обступил меня кругом, вроде, как публика. И я внезапно "впал в роль".

- Чем я занимаюсь? .. Ведите меня в район - вот что!.. Мне все равно... чем я занимаюсь? Как вы меня спросили, - так лучше бы не спрашивали!.. Потому,- я человек пропащий... Все равно - в район, так в район !..

Наступила почти драматическая пауза..

- Чем я занимаюсь?.. Как бы не так?.. Чем я занимался!.. Скрипачом был, скрипку имел хорошую ... Вот в оркестр договорился ... Так вот нате ... заболел!.. Сыпняк. Денег нет... Продал скрипку... Теперь, какой я человек?!. Скрипач без скрипки... Где ее возьму?.. Что мне с этой чертовой гитары!.. Гитара у меня осталась. Учу романсы распевать... Так много ли их, дураков, ко мне ходит? Сыт с этого будешь?!.

Длинная пауза. Кажется, они были растроганы .. И с заднего ряда кто-то сказал:

- Отпустить бы...

Тогда, старший, почувствовав "глас народа", который действительно был для меня и данном случае почти что "гласом божьим", оказал;

- Ну, как вы скрипач, товарищ...

И прибавил:

- Только не попадитесь другому патрулю... Тихонько идите, не шумите...

О, русский народ ... Зверь-то ты, зверь... Но самый добрый из зверей...

Добрался домой благополучно ... но без "письма главнокомандующего", конечно...

У моря

Вкратце говоря, наступил период, который можно было бы обозначить:

Мной овладело беспокойство

Охота к перемене мест,

Весьма мучительное свойство . ..

Чрезвычайка каким-то образом выследила, где я живу, и узнала фамилию, под которой я скрываюсь. По этому поводу пришлось менять не только квартиру, но и имена, и пройти практический курс подделывания паспортов, метрик и других документов, как для меня, так и для других лиц, запутавшихся в эту историю. Итак, я жил сначала у одного украинца, потом у одной гречанки, затем у немки и в других местах. В одном месте меня едва не избрали председателем домкома, в другом хотели привлечь за кражу (по счастью истинный вор вовремя нашелся). Профессии мои также менялись: я был музыкантом, артистом, учителем, библиотекарем...