1920 год

Но ветер был такой слабый, а мы уходили так быстро, что, в конце концов, рыбаки определили: "У них не иначе, как мотор". После этого погоня вернулась обратно, - за мотором, ведь, не угоняешься.

* * *

У нас на "Speranza" царило полное удовольствие. Погода была дивная, берег куда-то уходил, как принято говорить, "в туманную дымку", и через несколько часов пропал из глаз.

Мы были в открытом море.

Тут младший сын Димка вдруг спросил меня дрожащим: голосом:

- Можно?..

Я посмотрел на его умоляющие и сверкающие глаза и понял, что он хочет.

- Можно ... можно...

Тогда они торжественно встали с братом в лодке, и "открытое море" огласилось:

Боже, царя храни ...

Бедные мальчики. У них совсем не было голоса... но зато сколько чувств...

Мы шли всю ночь. Иногда все спали, я греб один. Хорошо в море в такую ночь. И даже не очень жутко. Разве, если где-нибудь всплеснет, или, вернее, прошелестит гребешок в темноте, кажется, будто море хочет сказать:

"А ведь я могу наделать и гадостей". Но...

Нам звезды кроткие сияли . ..

По этим кротким звездам я "держал путь" ... Это очень просто: поставишь корму на звезду, которую определишь по компасу, и так и держишь. Гребешь, и даже оборачиваться не надо. Правда, звезда куда-то полезет, вследствие вращения земли, но, ведь, нас зато несколько сбивает в противоположную сторону легкий ветер. Значит, звезда как бы делает поправку на ветер. А, впрочем, иногда сверишься по компасу и меняешь звезду.

Все-таки удивительно, что при таких элементарных способах нахождения курса, когда рассвело, мы увидели как раз в нашем направлении дымки.

Мы знали, что там должна быть где-то около Тендры наша эскадра. Эти дымки не могли быть не чем иным.

Кроме того, что это такое?

Что-то торчащее на горизонте, в виде какой-то палки. Должно быть, от движения зыби казалось, что этот шест куда-то стремится с большой быстротой..

Мы решили, что, должно быть, это "мачта бешено несущегося за горизонтом контр-миноносца".

Но через некоторое время оказалось с несомненностью, что это быстро несущаяся мачта был - маяк, неподвижный, как все маяки.

* * *

Итак, мы подходим в заветному острову Тендра...

Маяк

...Он приближался медленно, этот маяк. Мы гребли сутки и выбились из сил.

Но все же он приближался, рос в небе, становясь из "мачты бешено несущегося за горизонтом миноносца" - высоким столбом, на котором появилось два черных кольца.

Он вырастал над низкой, низкой песчаной косой, за которой опять виднелось море. Под ним - какие-то домики, два дерева, - больше ничего. Koca бело-желтая тянется сколько глаз хватит. Еще бы. Ведь это коса - знаменитый остров Тендра "чуть заметны". Он имеет семьдесят верст длиной при ширине от полутора до двух. Говорят, что, когда господь создал Крым, то черт этому позавидовал. Ночью подкрался и ухватился тащить Крым в преисподнюю. Ангел господень отбил не дал. Но черт успел, выдирая Крым из рук ангела, вытянуть из полуострова эти две стрелки: Тендру и Арбатскую.

* * *

Неужели "то правда, что это Тендра? Не верилось ... И потом... в конце концов, кто его еще знает...

Там, на этом низком берегу, виднелись две группы живых существ.

Одна левее, - нарядная, ослепительно сверкающая белым, - это мартыны, большие морские чайки ... Они красиво неподвижны.

Другая правее, ближе к маяку - грязно-коричневая. Это люди. Они загадочно копошатся.

* * *

Чего нужно ждать от этого копошения? Правда, рыбаки говорили нам, что Тендра у добровольцев, но кто ж его знает... Сегодня у нас, а завтра у "них".

Но нет, не может быть. Ведь вон там за этим диковинно узким островом опять море. Это, должно быть, Ягорлыцкий залив. И там явственно видны суда - морские суда. Откуда у большевиков может быть флот? Это наши!

Во всяком случае, отступать некуда. Наши или нет, все равно, если мы повернем обратно, в море, эта копошащаяся коричневая кучка откроет по нас пальбу ...

* * *

Мы выбросились на песок с одним из валов прибоя. За минуту перед этим я понял, почему кучка людей была коричневая: они был" полуголые, в одних штанах и загорелые, как полинезийцы.

Но в ту минуту, когда, я, "изящно перебежав" с кормы на нос по банкам "Speranz'ы", прыгнул на песок, от полинезийской группы отделился человек во "френче".

Ура, - на нем были погоны!

* * *

Произошла, сцена из "Жюль-Верна".

- Я комендант острова Тендра. Кто вы и откуда? Я ответил в том же стиле:

- Шульгин ... из Одессы ...

- У вас есть документы?..

- Исключительно фальшивые...

- Пожалуйте...

Он пригласил нас следовать за ним.

Мы пошли, увязая в песке. Коричневая кучка, любопытных надвинулась на нас с расспросами, но ее отодвинули.

Я успел, однако, рассмотреть, что все это была молодежь. По-видимому, интеллигентная или полуинтеллигентная, но страшно загорелая, поздоровевшая, бронзово-неузнаваемая...

Но отчего они все так одеты, то есть, неодеты? Что это - форма?

* * *

Итак, мы пошли за комендантом.

Маяк смотрел на всю эту сцену, - я "пусть меня повесят", как говорят герои Жюль-Верна, если у него, этого маяка, при этом не было какое-то странное выражение.