1920 год

И это впечатление особенно ярко, если сравнить "офицерские роты" с "юнкерами" ... Казалось бы, "офицерские роты" самые совершенные части... А вот нет... В них какой-то надлом, нет здоровья, нет душевного здоровья... И как это ни странно - не чувствуется дисциплины. А юнкера всегда производят какое-то бодрящее душу впечатление: сжатой пружины, готовой каждую минуту развернуться по знаку своего начальника.

Душевной упругости, пружинчатости я совершенно не почувствовал в этой офицерской регистрирующейся толпе... Плохая психика, ужасная психика ...

Такое учреждение, где регистрируются, не единственное вот это. По всему городу, в разных участках, происходит то же самое. Везде стоят такие же толпы офицеров, понурые, хмурые, озлобленно подавленные и требовательные ...

Сколько их?

Никто не знает толком, называют самые фантастические цифры ... Кто говорит, что уже "зарегистрировалось" восемьдесят тысяч... Но это явно преувеличено... Но не меньше двадцати пяти тысяч, наверное ...

Целая армия. И казалось бы, какая армия. Отборная ...

Да это только так кажется ...

На самом деле эти выдохшиеся люди, потерявшие веру, ничего не способны делать. Чтобы их "встряхнуть", надо железную руку и огненный дух... Где это?

* * *

Принцип регистрации нелеп. Офицеров "заносят" куда-то, и этим ограничивается все.

Меж тем ...

Меж тем настроение этого города, самого города, начинает портиться...

Явственно чувствуется какая-то подземная работа. Хорошо бы держать самый город "под прицелом" ... И это было бы легко, может быть. Каждый регистрирующийся офицер должен был бы тут же получать приказ, "в какую часть он зачислен на случай тревоги и куда должен явиться, кто его начальник". Так однажды было сделано в Екатеринодаре. И дало прекрасные результаты.

А так - эти списки? Для чего они? Для облегчения работы большевиков, когда займут город, по отыскиванию офицеров?

Ангел смерти реет над Одессой-мамой ...

Ко мне пришел один офицер.

Молодой, энергичный... С наклонностью к необузданному фантазерству. Он мне казался белым по мыслям и чувствам, но испорченным доктриной "цель оправдывает средства". Он стал во главе группы офицеров, поднимавших большой "бум" ... Они были решительны, смелы. Достаточно смелы для "бумных" историй, недостаточно отважны, чтобы быть беспощадными к своим ...

Теперь он пришел ко мне продемонстрировать, так сказать, свое "беспристрастие"...

- Вот прочтите.

Читаю. Это собственноручное признание начальника одной из очень крупных "контрразведок" в том, что он, будучи больным, был соблазнен своим помощником присвоить и разделить между собой (четырьмя соучастниками) крупную сумму в иностранной валюте. "Будучи почти в беспамятстве", "он поддался на уговоры". Теперь он приносил чистосердечное раскаяние и просил предать его суду.

Я знал этого человека. Он приходил ко мне, приносил стихи, иногда недурные, был "мистиком", рассказывал, как ой борется с злоупотреблениями "нашей чрезвычайки", и вообще казался мне честным человекам.

И вдруг...

- Этого мы помилуем... С ним это в первый раз... Кроме того...

Он рассказал мне на ухо историю, которую я по этой причине не рассказываю.

- А остальных расстреляем ...

- По суду, надеюсь.

- Ну, конечно ... Но вот будет другое дело- это уже не по суду...

* * *

Оба "дела" были сделаны...

Начальник той контрразведки, "мистик и поэт" был помилован ... каким-то способом. Его соучастники расстреляны.

А через несколько дней был убит начальник одесской контрразведки полковник Кирпичников.

Он ехал поздней ночью. Автомобиль был остановлен офицерским патрулем. Кирпичников назвал себя. Его попросили предъявить документ. Когда он вытаскивал "удостоверение" из кармана, раздался залп из винтовок...

Всю сцену рассказал шофер, которому удалось тихонько исчезнуть...

* * *

Это было дело "без суда"...

Участники его, вероятно, гордились этим подвигом. С точки зрения "брави", он действительно был сделан чисто. Но с точки зрения нашего "белого дела", это был грозный призрак, свидетельствовавший о полном помутнении, если не покраснении умов.

Кто был убит? Начальник контрразведки, т. е. офицер или чиновник, назначенный генералом Деникиным.

Кем убит? Офицерами генерала Деникина же.

Акт убийства Кирпичникова является, прежде всего, "актом величайшего порицания и недоверия" тому, кому повинуешься ...

Это весьма плохо прикрытый "бунт" ... Отсюда только один шаг до убийства ближайших помощников главнокомандующего, вроде генерала Шиллинга или генерала Романовского... Генерал Шиллинг уцелел, а генерал Романовский погиб, как известно ...

Когда я узнал об убийстве полковника Кирпичникова, я вспомнил свою речь, которую я говорил когда-то во второй Государственной Думе по поводу террористических актов. Левые нападали на полевые суды, введенные тогда П. А. Столыпиным. Они особенно возмущались юридической безграмотностью судей, первых попавшихся офицеров, а также тем, что у подсудимых не было защитников. Отвечая им, я спрашивал: