1923 (СИ)

— Нет, речь идёт о достаточно крупном слое военных и политиков, которые не могут найти себя в послевоенном мире. То, что Россия потеряла традиционные рынки сбыта своих товаров серьёзно влияет на нашу экономику. Она просто не может принять этих лишних в данной политической ситуации людей.

— То есть, Вы считаете, что развитие торговых отношений способно сгладить остроту агрессии и способствовать нормализации режима?

— Без сомнения. Более того, это будет способствовать достижению стратегических целей Вашей страны. Россия и Германия имеют сходные позиции экспорта — и это прежде всего зерно. Если позволить выйти российскому зерну на прежние рынки, это существенно подорвёт немецкий аграрный сектор, а значит и ослабит позиции прусского дворянства — наиболее агрессивной части общества.

Французы переглянулись между собой. Более молодой сделал заметочки в блокноте. Они внимательно слушали Николая пока он рассказывал о прелестях взаимной торговли.

— Российские товары всё равно находят путь во Францию, только теперь они идут через Германию и Турцию. Выигрывают от этого немецкие и турецкие спекулянты.

— Давайте вернёмся к политическим вопросам — сказал мсье Георг. Вы считаете, что есть шанс остановить процесс русско — германского сближения?

— Нет, есть шанс не дать победить социалистической революции в Германии и не дать начаться новой войне. А Россиско-германское сближение будет продолжаться — Антанта, навязав Версальский мир не оставляет этим странам иного решения.

— Вы считаете, что Троцкий готов двинуть армию на помощь восстанию в Берлине? Ударом через Польшу?

— Немцы собрали много доказательств активности Коминтерна.

— Мы знакомы с документами, предоставленными немецкой стороной, но у нас нет уверенности, что Красная Армия вмешается в процесс. Уроки 20 года в Польше наверное ещё не забыты.

— Это вопрос не ко мне. Это вопрос к Вашей разведке. Пусть они оценивают степень готовности и решимости России начать сейчас новую войну. Я только считаю, что заняв твердую и ясную позицию по этому вопросу, Вы сумеете остудить горячие головы.

— Наш демарш может вызвать и обратный эффект — вспомните реакцию большевиков на ноту Керзона.

Николай задумался. Собеседники оказались зубастыми. Ясно было, что они настолько уверены в своём положении, что плевали на все игры в далёкой России. И даже волнения в Германии были для них чем-то вполне безобидным. Вот так, братцы, вы и докатились до 1940 года — со злобным злорадством подумал Коля. Жаренный петух вас в попу не клевал. В 14 году Вас спас Рененкампф и Самсонов, думаете и сейчас что-то подобное будет?

— Господа. Я не хочу Вас пугать. Если Вы готовы поддержать курс России на нормализацию отношений с Западом, нам есть смысл продолжать разговор. Если Вы считаете, что одна шестая часть суши полностью выключена из мирового порядка и не представляет не то что угрозы, а даже интереса — тогда я не буду занимать у вас время. Время — деньги, как говорят наши друзья американцы.

— Ну зачем же так заострять вопрос — вмешался господин Корле. Просто господа хотели бы действовать наиболее эффективно. Грубо говоря, на что Россия готова поменять отказ от идеи «экспорта революции»?

— Торговля, кредиты, оборудование и технологии.

— Вы считаете, что курс на агрессию персонифицирует Троцкий?

— Я это знаю. Он и отвечает за его практическое проведение как министр Обороны.

— Значит в России есть коалиция его противников.

— Да, разозлился Николай. — И она ждёт Вашего сигнала. Когда мы увидим, что отказ от политики Троцкого может России что-то дать, мы сможем начать наше выступление. Но сначала Троцкий должен понять, что его агрессия наткнётся на единую позицию Запада. Это ослабит его позиции.

Коля возвращался в Париж мокрый и злой. На третьем часу беседы пошёл дождь. Он начался как-то резко и практически мгновенно всё стало мокрым и холодным. И даже продолжение разговора в зале у камина не согрело. Французы обещали ответить завтра, поэтому вечерним поездом можно было отбывать в Берлин.

В Берлине его встречал Аршинов. Он приехал к поезду вместе с Лембертовским телохранителем. По его виду Николай понял, что дело с китайцами начало своё движение.

— Ну, рассказывайте, нетерпеливо спросил Коля уже в машине. Что накопали?

— В вашем списке «Друзей Тибета» мы нашли людей, которые в последнее время бывали в России. Самый серьезный из них — швед Свен Андерс Гедин, известный исследователь Тибета. В последнее время он активно курсирует между Стокгольмом, Москвой и Берлином. Так что он вполне тянет на организатора всего процесса.

— И кто же его у нас принимал? Бокий?

— Нет. Луначарский, Чичерин.

— Чичерин — Коля задумался. А что же спецотдел?

— Пока ничего не показывает на чекистов. Складывается впечатление, что это работа армейцев.

— Степан Терентьевич, давайте с самого начала. А то я ничего не понимаю.