1923 (СИ)

Надежда вышла, и Николай в который раз подивился, как разница эта женщина от той роли, которую она играла при первой встрече. Тогда это было что-то вроде «Мужчина, угостите даму папиросой» с развинченной походкой и хамовато-заискивающей манере разговора, а сейчас — вполне деловая женщина, только мобильника не хватает. И стервозности на морде поменьше. Украшений был самый минимум, так, чтобы подтвердить статус. Косметики никакой. Всё строго, но выдержано.

Они подъехали на Никольскую куда-то в район Историко-Архивного. Там, в районе ГУМа, находились представительства каких-то немецких фирм, активно пытающихся заработать на вывозе сырья и ввозе своей машинерии. Фирмы, судя по названиям, были весьма солидными. Скромная табличка «общество российско-германских связей» ничем не выделялось на фонде других таких же вывесок.

Герхард их ждал в небольшом холле, где стояли кресла и диван. Он, как и в прошлый раз был с папиросой. Увидев Николая с Надеждой он чрезвычайно возбудился и стал выплясывать перед ней брачный танец на тему «А почему бы и не попробовать». Надежда весело смеялась и оставляла тему открытой.

— А мы к Вам по делу. Нам до зарезу надо попасть в Берлин. Лучше всего завтра. Я слышал, что у Вас летают самолёты.

— Самолёты, конечно, летают но…

— Вот и прекрасно. Я бы арендовал один на пару дней. День туда, день обратно.

Николай кинул взгляд на Надю. Когда началась мужская беседа, она отошла в сторонку и листала журнал, из изобилия цветной макулатуры, валявшейся на столике между креслами. Уловив взгляд, она немедленно опустила журнал и подошла к Фрицу.

— Даме надо срочно увидеть родственников, да и у меня есть кой какие дела.

Не понимая, о чём идёт речь, Надежда кивнула и изобразила озабоченность положениям несчастных родных.

— Погодите, а как формальности?

— С советской стороной я всё улажу, а в Германии я рассчитываю на Вашу помощь.

— Погодите, погодите, господа. Что за большевистский напор. Давайте сначала. Вы хотите полететь в Германию на самолёте. Завтра. У дамы там родственники, а у Вас дела. Я правильно понимаю?

— Совершенно правильно.

— А зачем там я?

— К сожалению, дорогой Фриц, мои дела касаются одного Вашего проекта, и мне бы хотелось, чтобы Вы тоже поучаствовали в их решении. Может быть мы оставим Надежду посмотреть журналы, а сами пойдём, более подробно поговорим?

— Хорошо. Милая дама, я распоряжусь, чтобы прислали кофе. У нас чудесный бразильский кофе.

Надежда молча кивнула и отошла к окну. Фриц вышел в коридор, а Николай подошёл к ней. Она стояла бледная, губы дрожали.

— Ты чего, удивился Николай. Летать боишься?

— Коля, мы что, уезжаем? — её голос сорвался к концу фразы и сел.

— Мы ещё вернёмся, а Ленку там оставим — за много лет семейной жизни и деловых переговоров, Коля знал, что лучший способ успокоить человека, это погрузить его в решение бытовых подробностей. Пусть подумает, что с Ленкой делать. Так и случилось.

— Как же она там одна!? — Нужный эффект был достигнут.

— А как ты, в её возрасте, с маленькой сестрой на руках?

Надя посмотрела на него, потом резко опустила голову.

— У Вас чудесные журналы, Фриц — сказала она вошедшему Герхарду. Здесь таких не найдёшь днём с огнём.

— Я с удовольствием презентую Вам парочку.

— Думаю, что это будет лишне — я всё-таки надеюсь, что Надежда сможет завтра посмотреть свежие.

Наблюдать за действиями Надьки было великое удовольствие. Она подняла голову и так умоляюще посмотрела на Герхарда, что тот аж покраснел и отвёл взгляд. На её глазах появились слёзы. Она аккуратно достала платочек и промокнула глаза. Скорбь и отчаяние было написано на её лице.

В кабинете Герхард закурил очередную папиросу и жестом указал на ближайший стул.

— Ну, удивительный человек, расскажите, что случилось?

— Фриц, у меня есть серьёзные подозрения, что Антанта стремится поломать выдачу кредита, который Вы так упорно пробиваете здесь и в Берлине.

— В этом нет ничего странного. Германо-русское сближение ещё с середины прошлого века было головной болью для Наполеона III. Без Вашей дипломатической поддержки не было бы Седана и немецкие войска на стояли бы под Парижем.

— К сожалению, из теоретической части дела уже давно перешли в часть практическую. Мы здесь обнаружили следы небольшой конспирации, имеющей целью сорвать выплаты. Кой какие концы идут к небезызвестному Вам господину Уркарту. Вот и хотелось бы в Берлине понять, дошла ли до них эта волна.

— Вы можете рассказать более подробно?

— Скажите, Вы в деталях ознакомлены с действием механизма накопления и использования кредитных денег?

— Нет, я же не финансист.

— Тогда нам лучше разговаривать в Берлине с финансистами. Я изложу там свои предположения, а они их либо подтвердят, либо опровергнут.

— Звучит резонно. Хорошо. Вы представляете, сколько будет стоить использование самолёта?

— Я надеюсь, что не разорюсь.

— Когда Вы собираетесь лететь?

— Завтра, с началом светового дня. Переговорим с людьми и сразу обратно.

— Кого берёте с собой?

— Две дамы — Надежда и её сестра, мой помощник и Вы, если согласитесь. Вот Вам фамилии.