1928 год: ликвидировать ликвидаторов. Том 2 (СИ)

— Там Ежов пришел с докладом, за вашей спиной возле дверей стоит.

Я обернулся и увидел, как маленький человечек, одетый во все кожаное, с папкой под мышкой мнется на пороге зала для совещаний, переступая с ноги на ногу.

Дождавшись, когда все подписали бумагу о моем назначении генсеком до выздоровления Иосифа Виссарионовича, я сказал:

— А сейчас я предлагаю заслушать доклад товарища Ежова о текущем положении.

И, повернувшись к нему, добавил:

— Докладывайте.

Усевшись во главе длинного стола, на то почетное место, которое, обычно, занимал сам Сталин, я приготовился слушать, внешне пока не выказывая Николаю Ежову ни единого намека на недоверие. И он начал красноречиво рассказывать, но не про сложившуюся ситуацию с саботажем на Лубянке и не про мятеж троцкистов в Горках, а про свое собственное «расследование» в отношении Трилиссера. В конце добавив:

— Потому в отсутствие товарища Менжинского мною были приняты срочные меры против Трилиссера. Начальник ИНО оказался троцкистом и покровителем террориста Блюмкина, который покушался на жизнь товарища Сталина…

— А какие именно вы приняли меры? — перебил я докладчика.

— Я распорядился немедленно арестовать Трилиссера, но его не нашли. Он скрылся и где-то прячется, — сообщил Ежов.

— Как же такое возможно, что вы, как человек, возложивший на себя обязанности исполняющего обязанности председателя ОГПУ, не смогли отыскать подозреваемого? — улыбнулся я.

А Ежов посетовал, опустив глаза:

— Он слишком хитер…

И я снова перебил, сказав уже серьезно и даже сурово:

— А вы, Николай, оказались слишком самонадеянны и некомпетентны. В вашем «расследовании» нет ни единого факта, а только одни домыслы. Я поручил Глебу Бокию проверить материалы, предоставленные вами. И он проверил, пока я отсутствовал. Так вот, обвинение Трилиссера в связях с итальянской преступной организацией «Коза Ностра» вы взяли из иностранной «желтой прессы». Это называется подлогом, выдаванием желаемого за действительное. Не так ли? И еще ответьте мне: кто дал вам право в мое отсутствие самовольно захватывать руководство в ОГПУ? Не вы ли, Ежов, один из мятежников, раз действовали, как мятежник, назначив самого себя исполняющим обязанности председателя?

Краска залила его лицо, кожа побагровела, и он промямлил:

— Я не мятежник, не троцкист, я хотел, как лучше, а вот Трилиссер связан с Блюмкиным…

— А какие у вас доказательства о связи Трилиссера с Блюмкиным, кроме того, что Блюмкин состоит на службе в его отделе ИНО? Вот только, кроме Блюмкина, там числится немало и других сотрудников. Я понимаю, что в коллективе чекистов у нас не без уродов, но нельзя же строить обвинения на собственных домыслах! Нужно сначала тщательно разобраться, провести расследование, а потом уже действовать. Вы же грубо превысили свои полномочия. И потому я вынужден немедленно отстранить вас от курирования ОГПУ. Возвращайтесь к Москвину перебирать бумажки. У вас это получается лучше, чем работать с людьми. Хотя за самоуправство и подлог вас и от бумажной работы отстранить следует. Но, ограничимся пока строгим выговором в устной форме, без занесения в личное дело, — распорядился я.

Все Политбюро следило за нашей перепалкой в гробовом молчании. Конечно, передо мной был еще не тот обнаглевший и закоренелый в своей вседозволенности Николай Ежов со знаменитыми «ежовыми рукавицами» массовых репрессий, а всего лишь его более молодая копия. И эта личность запятнала себя пока только служебным проступком, никому еще не успев причинить вреда по-настоящему. Потому я и давал ему второй шанс, чтобы он попытался исправиться. Хотя мог бы я, конечно, сразу же его арестовать.

Вот только и я сам до конца пока не был уверен в невиновности Трилиссера. Те обвинения, которые выдвигал против него Ежов, не имели под собой доказательной базы, но, я-то собирался копнуть поглубже. Дыма без огня не бывает, а раз в иностранных газетенках писали про связи главы советской разведки Трилиссера с итальянской мафией, значит, могли, конечно, журналисты зацепиться за что-нибудь, пусть даже неявное и бездоказательное, но просочившееся на уровне слухов. А, учитывая эти слухи, нельзя было исключать причастность Трилиссера к покушению на Сталина и к мятежу троцкистов. Но, так ли это, я в тот момент не знал на все сто процентов.