1937. Большая чистка. НКВД против ЧК

Так, Красько передал латышам смету Наркомвоена и данные о местонахождении всех региональных финансовых управлений, частей и отделений РККА, что позволяло установить точные номера и места дислокации воинских частей на территории РСФСР. Куратором этого агента являлся помощник военного атташе Меддау, выплативший за «успешную работу» агенту 25 миллионов советских рублей (по официальному курсу около 35 тысяч долларов США). И.И. Кпеннерт (сотрудник Школы ВОСО) за подшивки иностранных газет снабжал латвийскую разведку специальной литературой, издаваемой Штабом РККА. Сотрудник Артиллерийского управления МВО А.А. Метц был втянут в шпионскую сеть своим двоюродным братом, сотрудником латвийской миссии в Москве Сарапом. Он постоянно брал взаймы у своего родственника значительные денежные суммы, и с течением времени оказался в финансовой кабале. Расплачиваться же пришлось сведениями о состоянии артиллерийских складов Московского ВО, а также данными об отправке воинских частей в Туркестан. Один из арестованных шпионов во время встречи с наркомом по военным делам Л.Д. Троцким похитил со стола последнего «…книгу, имевшую большое значение для военного атташе Латвии»[615].

С латышами также сотрудничал бывший полковник царской армии Авен, служивший в Штабе РККА. В начале 1921 года он обратился в реэвакуационную комиссию с просьбой поспособствовать ему выехать в Латвию. Но для получения выездных документов ему предложили вступить в сделку с военной разведкой, и Авен согласился. Он успел передать материалы о боевой подготовке и планах реорганизации Красной Армии. В тюрьме оказался и состоявший на личной связи у Баха агент «Путник» (Нейман). От него были получены копии отдельных секретных приказов Штаба РККА, сведения о численности и дислокации воинских частей РККА. Сотрудничал с латвийской военной разведкой помощник военного коменданта Штаба РККА, арестованный чекистами в конце 1922 года[616].

Сотрудники 2-го отделения КРО ГПУ предложили взять с поличным военного атташе Ж.К. Баха, но в НКИД отказались визировать эту операцию. Дипломаты не пожелали осложнять и без того непростые отношения со своим западным соседом — Латвийской республикой. После ноты НКИД о нежелательных действиях военного атташе, тот спешно покинул Москву. Отвечать за «тщательно собранных Бахом шпионов» пришлось его помощникам — секретарю миссии, лейтенанту латвийской армии А.И. Меддау и бывшему поручику царской армии, сотруднику латвийской миссии В.А. Ренне-Рейне. Их арестовали прямо на явочной квартире в момент получения шпионских материалов.

Перед вынесением приговора с последним словом выступили арестованные сотрудники латвийской миссии. Они пытались убедить судей: «Каждый военный представитель логически должен заниматься шпионажем, он обязан информировать о военном положении страны, где пребывает». Меддау заявил В.В. Ульриху и его коллегам, занимаясь военным шпионажем, он «…не преследовал никаких политических целей, вражды к Советской России не питал, как истинный сын своей Родины, как латвийский офицер, как националист собирал эти сведения исключительно из патриотических соображений». Ему вторил и Ренне-Рейне: «Латвия не может относиться враждебно к РСФСР, ибо не будь России Советской, не было бы и независимой Латвии». Лишь в конце своих выступлений дипломаты-разведчики и допустили мысль, что, вероятно, их начальник, полковник Бах «…зашел слишком далеко в своей любознательности»[617].

25 октября 1922 года в 17 часов вечера судьи Военной Коллегии Верховного революционного трибунала РСФСР удалились в совещательную комнату для составления приговора. Совещание затянулось почти на пять часов. В 12 часов ночи Ульрих огласил приговор: А.И. Меддау, В.А. Ренне-Рейне, И.К. Кпеннерта, А.А. Метца, В.Н. Образцова (начальника почтово-телеграфной конторы) и Н.И. Соколова (помощника командира полка) приговорили к расстрелу. Еще десять подсудимых осудили на различные сроки лишения свободы (от десяти лет до шести месяцев заключения). Лишь хозяева конспиративной квартиры (М. Глауберман и Н. Петрова) были оправданы. Оказалось, что они не знали, с какой целью наниматели использовали их квартиру[618].

28 октября 1922 года Кленнерт, Метц, Образцов и Соколов были расстреляны. Жизнь сохранили лишь дипломатам Меддау и Ренне-Рейне. Позднее в 1923 году их обменяли на арестованных членов компартии Латвии. Некисты очень часто использовали арестованных иностранных дипломатов как «заложников», требуя в обмен на освобождение освободить либо арестованных членов компартии, или агентов советских органов госбезопасности и военной разведки. Так, в марте 1926 года латвийская контрразведка арестовала группу советских шпионов, во главе с сотрудником советского посольства Беловым. Спустя некоторое время в Петрограде был арестован латвийский вице-консул А. Эдеринь. Его заключили в ДПЗ на Шпалерной и держали более месяца, пока в Риге не выпустили из тюрьмы Белова[619].