1937. Большая чистка. НКВД против ЧК

Впоследствии Артузов признавал, что в ситуации с Евдокимовым и другими «…меня не считают совсем не затронутым». Но тогда он сумел предстать в роли защитника партийных интересов в ОГПУ, открестившись от связей с группировками Евдокимова-Мессинга и Ягоды. В декабре 1931 года (к тому времени Артузов стал начальником ИНО и вошел в состав Коллегии ОГПУ) он оправдывался перед Менжинским: «Я считаю всякую критику (вроде евдокимовской) разоружением ГПУ в наиболее ответственный момент, когда большинство наших колхозов не имеют еще трех лет действительного стажа (и еще перспектива войны в ближайшем будущем)»[757].

Возвращая Артузова в руководящую «обойму» ОГПУ, Сталин надеялся, что именно такие люди и обеспечат поддержку новому «варягу» из ЦК И.А. Акулову. И действительно, Артузов приветствовал назначение представителя ЦК партии, в то время как большинство руководителей ОГПУ встретило «партийного варяга» в штыки. Подобное поведение начальника ИНО в ОГПУ посчитали не чем иным, как подхалимством перед «чужим» первым зампредом. Это обострило отношения Артузова с рядом руководящих сотрудников ОГПУ. Его не стали вызывать на совещания, перестали замечать и даже начали третировать. Подобное положение дел подтолкнуло Артузова к мысли об отставке. Небольшая цитата из его письма Менжинскому (от 3 декабря 1931 года): «Очень прошу Вас, дорогой Вячеслав Рудольфович, отпустите меня на другую работу… я считаю совершенно для себя невозможным оставаться в Коллегии при наличии малейшего сомнения… в моей лояльности, или преданности»[758]. Но просьбы об отставке так и остались просьбами.

С приходом Артузова в ИНО активизировалась работа по одному из самых давних противников ОГПУ — Российскому общевойсковому союзу. В оперативных документах за подписью начальника внешней разведки говорилось, что «…в связи с осложнившейся международной обстановкой в РОВСе усиливаются надежды на близость интервенции, скорейший конец Советской власти, отсюда мы констатируем оживление его контрреволюционной деятельности».

Руководителя ИНО ОГПУ беспокоила нарастающая активность террористической деятельности РОВС. Внешняя разведка располагала оперативными данными, подтверждающие всплеск диверсионно-террористических проявлений. Летом 1931 года в ИНО ОГПУ поступила информация о заброске в СССР террористической группы, состоящей из бывших белых офицеров, членов РОВСа. Известны были и имена боевиков — А.А. Потехин и Д.Ф. Потте. Цель боевой группы РОВС — проникнуть в Москву с целью совершения терактов против руководства ВКП(б) и Советского правительства. В результате разработки данной информации чекисты установили, что сестра одного из террористов проживает в Калуге и работает преподавателем в одной из школ. Вскоре стало известно, что у этой женщины (сестры Потехина) останавливались двое неизвестных мужчин, пожив некоторое время они выехали в Москву. Представленное описание этих молодых людей соответствовало установочным данным, переданным зарубежной агентурой. Были начаты активные поиски группы боевиков, и вскоре удалось установить новое место «лежки» террористов — комната в одном из дачных поселков в пригороде Москвы. 23 сентября 1931 года Потехина и Потте арестовали прямо на перроне Ленинградского вокзала. При аресте они попытались оказать вооруженное сопротивление. Уже на допросах боевики показали, что их основной задачей являлась организация нелегальной базы для принятия прибывающих из-за кордона террористических групп РОВС[759].

Об усилении террористической деятельности говорила и информация, шедшая из территориальных органов ОГПУ: в ПП ОГПУ по Московской области на железнодорожном перегоне Москва — Шаликово обнаружены уложенные в брусья моста пироксилиновые шашки; в ПП ОГПУ по Средней Азии на мосту 147 км Каршинской ветки Среднеазиатской железной дороги с поезда были сброшены взрывчатые вещества и произведен взрыв; в ПП ОГПУ ЛВО на станции Поповка Октябрьской железной дороги по вагону со взрывчаткой был произведен выстрел; в ПП ОГПУ по Средне-Волжскому краю на участке ОДТО ОГПУ станции Пенза неоднократно имели место попытки вызвать крушение поездов, а также производство взрывов на узле (вагонов с взрывчатыми веществами), поджог огнеопасных грузов[760].

В результате чекисты активизировали оперативно-информационную работу против антисоветских эмигрантских организаций. Артузов требовал от подчиненных немедленно «…парализовать все активные действия боевиков путем тщательной разработки, сконцентрировать свое внимание на террористически настроенных элементах эмиграции, агентурно выявлять их намерения и связи, в том числе и на территории Союза».