1937 год: Элита Красной Армии на Голгофе

Да простит нас читатель за включение в наше повествование столь обширного куска из другого произведения. Однако это показалось нам необходимым, ибо приведенный отрывок из документальной повести Овидия Горчакова «Судьба командарма невидимого фронта» поведал о многом таком, что в открытую, в прямой постановке не прозвучало, но достаточно легко читается между строк. Вдумчивый читатель сразу понимает это и у него возникает немало вопросов к Авроре Санчес – это помимо тех, что задавал О. Горчаков. Странно только одно: почему они не возникли у автора повести, а если и возникали, то по какой причине старый фронтовой разведчик их не задал почтенной вдове фундатора советской военной разведки? Может, чтобы ненароком не обидеть ее своими подозрениями и тем самым бросить тень на светлую память о Я.К. Берзине? Или им руководили какие то другие мотивы – нам об этом ничего не известно. Бесспорно лишь одно – Овидий Горчаков, совсем не новичок в разведке, не задал своему собеседнику ряд важных вопросов, так и напрашивавшихся в ходе их разговора.

Сама же Аврора Санчес сказала много такого, чего ей никак не следовало, видимо, говорить. А произошло это, вероятно, потому, что из-за давности описываемых событий и своих преклонных лет она подрастеряла бдительность. А может быть по тем же причинам не посчитала нужным скрывать некоторые детали своих взаимоотношений с органами НКВД. А что они, эти контакты с ведомством зла и насилия, в 1937–1939 годах были устойчивыми и достаточно тесными, не приходится сомневаться, прочитав, даже бегло, приведенное выше интервью с ней.

Один из первых вопросов – почему ее не арестовали вместе с мужем или несколько позже? Вопрос этот далеко не риторический – Аврора была иностранкой, «внедрившейся» в близкое окружение главы столь засекреченного учреждения, каким являлось Разведуправление Красной Армии. Не будем забывать – в те годы любой иностранец, тем более только что прибывший в СССР, в спецорганах НКВД сразу же зачислялся в разряд агентов одной, а то и сразу нескольких разведок. Однако с Авророй Санчес такого не случилось ни в зловещем 1937 м году, ни до войны, ни после нее. В чем тут причина? Недосмотр, недоработка органов НКВД? С таким предположением трудно согласиться, соприкоснувшись с работой этой хорошо отлаженной машины репрессий. Тогда в чем же дело? Может то был хорошо продуманный шаг, рассчитанный на определенные выгоды для обеих сторон? Судите сами – жену всесоюзного старосты М.И. Калинина посадили, супругу маршала Буденного тоже отправили в тюрьму, а затем в лагерь, всех жен арестованных маршалов, командармов 1-го и 2-го ранга, армейских комиссаров 1-го и 2-го ранга (к их числу относился Я.К. Берзин) арестовали и посадили, а вот эту южную красавицу, едва понимающую русскую речь, почему-то в НКВД всячески опекали. О ней там постоянно заботились: выделяют ей фактически порученца в лице сотрудника Черняева, предоставляют в престижном «Доме правительства» (это после ареста мужа – «врага народа»!) благоустроенную комнату с телефоном. Чем все это объяснить? Вывод напрашивается только один – Аврору Санчес склонили к сотрудничеству с НКВД. Уж под каким там нажимом, предлогом, шантажом или посулами – нам, видимо, об этом не узнать. А сама Аврора о том не сказала ни слова и, можно быть уверенным, не скажет, если такое с ней действительно случилось.

Еще один момент – ну, скажите, с какой это стати сам комкор Фриновский – заместитель всемогущего Ежова, начальник ГУГБ НКВД СССР, стал бы лично принимать никому не известную молодую испанку, скороспелую жену арестованного «шпиона, вредителя и заговорщика» Берзина, милостиво беседовать с ней, притом с переводчиком? Не такой человек был Фриновский, чтобы растрачивать время по мелочам (а отдельно взятый человек для него был действительно мелочью, когда одновременно аресту подвергались десятки и сотни людей). Тем более успокаивать жену арестанта, клятвенно обещая в свое время отправить ее на родину, в Испанию.

Вдова Я.К. Берзина открыто признает, что по заданию своих начальников из НКВД чекист Черняев длительное время опекал ее. Заметим, что он не следил за ней исподтишка, не наблюдал за ее передвижением из ближайшей подворотни, а по обоюдному согласию (это следует из слов Авроры Санчес) активно сотрудничал с ней, преодолевая, видимо из-за слабого знания русского языка, возникающие трудности.

Зададим себе и такой вопрос – где больше всего Аврора Санчео могла принести пользы органам НКВД в случае их действительного сотрудничества? Ответ находим быстро и однозначно – только в среде своих земляков, испанцев-эмигрантов, число которых в Советском Союзе после поражения Испанской Республики значительно возросло. Испанская колония в СССР накануне Великой Отечественной войны была, пожалуй, одной из самых представительных. Известно и то, что в ее среде были люди, сотрудничавшие со спецслужбами страны – этот факт уже давно не является секретом: о том писали сами испанцы, получившие и не получившие подданства СССР.