1937 год: Элита Красной Армии на Голгофе

С докладом «О раскрытом органами НКВД контрреволюционном заговоре в РККА» выступил К.Е. Ворошилов. Известно, что кроме постоянных членов на Военное совете присутствовало 116 военных работников, приглашенных с мест и из центрального аппарата наркомата обороны. Необходимо отметить и тот факт, что к началу работы Военного совета, то есть к 1 июня 1937 года, 20 его членов уже были арестованы как «заговорщики».

Вот их имена: Маршал Советского Союза М.Н. Тухачевский; командармы 1-го ранга И.П. Уборевич, И.Э. Якир; командарм 2-го ранга А.И. Корк; армейские комиссары 2-го ранга Л.Н. Аронштам, Г.И. Векличев, Г.А. Осепян; комкоры Э.Ф. Аппога, М.И. Василенко, И.И. Гарькавый, Б.С. Горбачев, Н.А. Ефимов, Е.И. Ковтюх, И.С. Кутяков, А.Я. Лапин, В.М. Примаков, С.А. Туровский, Б.М. Фельдман, Р.П. Эйдеман; комдив Е.С. Казанский.

Возвратимся к воспоминаниям Н.Г. Конюхова. Он пишет, что «…нового мы ничего не узнали. К.Е. Ворошилов добросовестно изложил добытые показания заговорщиков и от себя добавил такой факт, как-то в наркомат попала записка бывшего командира 15-го механизированного корпуса Шмидта (так в тексте воспоминаний. На самом деле комдив Д.А. Шмидт на день своего ареста в начале июля 1936 года командовал в Киеве 8 й механизированной бригадой. – Н.Ч.), где он на имя Ворошилова писал: «…Помогите мне, ведь Вы, Климент Ефремович, меня знаете лучше всех, я не совершал никаких преступлений…»

После получения записки, говорит дальше Ворошилов, я звоню Н.И. Ежову:

– Что там вышло у Шмидта?

Ежов мне ответил:

– Есть такой у нас.

Дня через три Ежов обещал доложить более подробно. И что же я узнал? Оказывается, этот Шмидт готовил на меня покушение в театре оперы и балета в Киеве, когда мы смотрели концерт для участников Больших Киевских маневров. Теперь подумайте, как я могу вмешиваться в аресты, которые проводятся НКВД, сказал в заключение Ворошилов».

Конюхов в основном верно передает содержание доклада наркома обороны. Вот только относительно записки комдива Д.А. Шмидта он ошибается – о ней Ворошилов говорил тремя месяцами раньше, на пленуме ЦК ВКП(б): «Вот другой тип – Шмидт Дмитрий; этот уже в «генеральском чине», комдив. Он тоже написал мне и тоже апеллирует к моим чувствам. Вот его письмо.

«Дорогой Климентий Ефремович! Меня арестовали и предъявили чудовищные обвинения, якобы я троцкист. Я клянусь Вам всем для меня дорогим – партий, Красной Армией, что я ни на одну миллионную не имею вины, что всей своей кровью, всеми мыслями принадлежу и отдан только делу партии, делу Сталина. Разберитесь, мой родной, сохраните меня для будущих тяжелых боев под Вашим начальством».

Как видите, в этом, хотя и кратком письме, но сказано все, ничего не упущено. Предатель Шмидт с достойной двурушника циничностью даже заботится о том, чтобы я был его начальником «в будущих тяжелых боях». А через месяц этот наглец, будучи уличен фактами, сознался во всех своих подлых делах, рассказал во всех подробностях о своей бандитской и контрреволюционной работе…»[13]

Напрасно стучался Дмитрий Шмидт в двери сердца Клима Ворошилова, отчаянно надеясь найти там ответный отклик. Тщетны были его усилия доказать свою непричастность к преступлениям, инкриминируемым ему. Не пошел ему навстречу Ворошилов, как не пошел и Сталин, к которому, как к последней инстанции, обратился Шмидт с таким вот заявлением:

«Все обвинения – миф, показания мои – ложь на 100%. Почему я давал показания, к этому мало ли причин… Я у Вас прошу не милости. После моего разговора с Вами совершить какое-нибудь преступление перед партией, это было бы в меньшей мере вероломство… Пишу я Вам, зная, что Вы можете все проверить… Дорогой Сталин! Самое основное, что я ни в чем не виновен… Честному человеку, бойцу и революционеру не место в тюрьме…»[14]

Широко используя сфабрикованные в ГУГБ НКВД (отделы Леплевского, Миронова, Слуцкого) ложные показания арестованных командиров РККА, Ворошилов в своем докладе утверждал (цитируется по стенограмме): «Органами Наркомвнудела раскрыта в армии долго существовавшая и безнаказанно орудовавшая, строго законспирированная контрреволюционная фашистская организация, возглавлявшаяся людьми, которые стояли во главе армии.

О том, что эти люди – Тухачевский, Якир, Уборевич и ряд других людей – были между собой близки, это мы знали, это не было секреток. Но от близости, даже от такой групповой близости до контрреволюции очень далеко… В прошлом году, в мае месяце, у меня на квартире Тухачевский бросил обвинение мне и Буденному, в присутствии т.т. Сталина, Молотова и многих других, в том, что я якобы группирую вокруг себя небольшую кучку людей, с ними веду, направляю всю политику и т.д. Потом на второй день Тухачевский отказался от всего сказанного… Тов. Сталин тогда же сказал, что надо перестать препираться частным образом, нужно устроить совещание П.Б. (Политбюро ЦК ВКП(б). – Н.Ч.) и на заседании подробно разобрать в чек тут дело. И вот на этом заседании мы разбирали все эти вопроса и опять-таки пришли к прежнему результату.

Сталин: Он отказался от своих обвинений.