1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

Начальник Управления реабилитации жертв политических репрессий генерал-майор юстиции Валерий Кондратов сообщил, что заключение от 22 апреля 1996 года о реабилитации фон Панвица как необоснованное отменено и 28 июня 2001 года вынесено заключение, в котором сделан вывод, что «фон Панвиц за совершенные преступные деяния осужден обоснованно, оснований для принесения протеста не усматривается и реабилитации он не подлежит. Одновременно признано, что справка о реабилитации фон Панвица Гельмута юридической силы не имеет, о чем письменно уведомлены заинтересованные лица, а также соответствующие государственные учреждения ФРГ » [423] .

Кому и зачем понадобилось реабилитировать эсэсовского генерала? Ходят слухи, что отдельные сотрудники общества «Мемориал» подрабатывают реабилитацией осуждённых советским правосудием германских нацистов – в сегодняшней ФРГ ветераны вермахта имеют право на пенсию, за исключением военных преступников. Однако здесь масштаб другой и фигура фон Панвица более крупная.

Вспомним, что реабилитация гитлеровского генерал-лейтенанта совпадает по времени с визитом Ельцина в Германию. Борис Николаевич в ту пору мнит Россию союзником ФРГ и щедро демонстрирует сердечное расположение к канцлеру Колю. Для подтверждения этой дружбы требуются какие-то конкретные шаги. Реабилитация фон Панвица и стала одним из таких демонстративных жестов, с помощью которых «друг Борис» мостил дорожку к сердцу «друга Гельмута».

Более того, есть сведения, что вслед за Панвицем собирались реабилитировать и начальника личной охраны Гитлера группенфюрера СС Ганса Раттенхубера, окончившего свои дни в советской тюрьме. По ряду причин эта затея сорвалась, и теперь фанатам «чёрного ордена» Гиммлера остаётся проливать скупы слёзы у мемориала Панвицу возле Храма всех святых на Сретенке.

Бабушка-надзирательница

По сравнению с подвигами фон Панвица Нина Михайловна Грязнова-Лапшина выглядит всего лишь безобидной старушкой. Накануне войны будущая нацистская прислужница работала учительницей начальных классов в школе в Порховском районе Ленинградской области. После оккупации немцами пригородов Ленинграда она отказалась от эвакуации и предпочла остаться уборщицей на военной кухне одной из немецких частей, а также продолжала преподавать в гимназии уже в Гатчине, не скрывая своих прогитлеровских взглядов. Оттуда осенью 1943 года немцы отправили её на курсы по подготовке командиров лагерей «трудовой повинности». Окончив их в числе лучших, бывшая учительница была назначена начальником женского трудового лагеря № 6 под Нарвой, где в её подчинении находилось 250 русских девушек. Она получала за службу немецкий военный паёк и 90 марок (900 рублей). Для сравнения заметим, что рядовой каратель, служивший у немцев, получал лишь 100 рублей.

Грязнова-Лапшина настолько усердно старалась угодить своим немецким хозяевам, что её фотоснимок был опубликован в издаваемой оккупантами русскоязычной газете «Северное слово». Впоследствии это стало вещественным доказательством её вины. За малейшие провинности (например, опоздание ко сну на несколько минут) она отправляла невольниц в бункер, лишала еды, заставляла женщин рыть окопы для немцев без одежды и обуви в мороз; мыть общественные уборные и т. д. Проходящие по делу свидетельницы, бывшие заключенные её лагеря, вспоминают, что она не раз проводила собрания, на которых призывала всех принять присягу фашистскому режиму.

Осенью 1944-го лагерь был расформирован, и Грязнова-Лапшина добровольно вступила в ряды власовской армии, потом окончила военную школу пропагандистов и была представлена к присвоению звания лейтенант вермахта. Она вела радиопередачи на русском языке, в которых призывала наших солдат переходить на сторону

Гитлера. В материалах допроса значится лишь одна оправдательная фраза: «Я встало на преступный путь изменницы Родины под влиянием немецкой пропаганды, сообщавшей, что Красная Армия разгромлена» [424] .

Арестованная 5 ноября 1945 года, немецкая прислужница была осуждена к 20 годам лагерей по статье 58-1 а УК РСФСР «Измена Родине», однако вышла на свободу через 10 лет: у Грязновой на свободе оставалась старая и больная мать, которая направила просьбу снизить срок заключения.