1937. Правосудие Сталина. Обжалованию не подлежит!

Но так как эти в корне неверные теоретические установки сопровождались вовлечением в обсуждение и изложение большого количества литературы, в том числе и иностранной, то слушателям импонировала моя «эрудиция», а я был в восторге от того, что нахожу таких благодарных «учеников». Так складывалось превознесение моей особы, известная замкнутость кружка, как «своего», на основе антиленинских и антимарксистских теоретических установок, а обсуждение всех теоретических вопросов в этой, как мы тогда говорили, «мыслительной лаборатории» развивалось таким образом на базе антиленинских взглядов.

Росла связь между людьми, рос своеобразный кружковой патриотизм. Разумеется, дело отнюдь не ограничивалось вышепомянутой[362] книгой: обсуждение различных теоретических вопросов шло по широкому фронту и мало-по-малу стало переплетаться и с обсуждением вопросов текущей политики.

В 1921–1923 г.г. участники кружка в своем ядре поступили в ИКП, где я продолжал посещать их на дому /в общежитии ИКП/.

Состав группы был тогда примерно таков: А. СЛЕПКОВ. Д. МАРЕЦКИЙ, Г. МАРЕЦКИЙ, Д. РОЗИТ, И. КРАВАЛЬ, А. ТРОИЦКИЙ, А. ГУСЕВ, Ф. БОГДАНОВ, А. ЗАЙЦЕВ, Н. СТРЕМОУХОВ; близко к ним стояли МОНОСОВ, РАДИН. Не помню, когда появился А. СТЕЦКИЙ, П. ПЕТРОВСКИЙ, К. РОЗЕНТАЛЬ, Т. ЛЕВИНА, В. МЕЖЛАУК, а затем Я. СТЭН.

Нужно заметить, что к этому времени группа икапистов уже превратилась в организованную фракцию и выступала на выборах в организациях ИКП. намечала свои кандидатуры и проводила их на выборах.

III. ПЕРЕХОД «БУХАРИНСКОЙ ШКОЛКИ» К ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Из вышеописанного понятно, что группа рано или поздно должна была перейти к политической деятельности и перерастать в особую фракцию «идеологов» внутри партии. Так это и случилось. Я лично считал, что одной из причин моих прошлых поражений в борьбе против Ленина было отсутствие преданных мне кадров-единомышленников и поэтому из школки вербовал себе такие кадры, которые по своему формированию обеспечивали такую преданность.

В самом начале борьбы с троцкизмом мною был написан т. н. «меморандум», который был зачитан в узком составе группы /этот меморандум не был внесен в ПБ ЦК ВКП/б/. На нем следует остановиться, так как он содержал ряд совершенно антипартийных и антиленинских установок.

Основные идеи его, насколько память мне не изменяет, сводились к следующему.

В «меморандуме» ставились вот какие вопросы: После смерти Ленина начнется кризис в верхушке партии и будет отсечена известная часть руководства. Это повлечет за собою дальнейшее углубление кризиса и новое отсечение. Получится группа в самом руководстве, где каждый вождь имеет своих людей, подобно штабам белых армий, в которых не было никакого единства. Не мыслимо ли у нас в системе пролетарской диктатуры двух партий, сменяющих одна другую, как республиканцы и демократы в США, где они, будучи партиями по существу одного класса, периодически меняются местами? Или: не мыслимы ли у нас организация ВКП/б/ по типу английской «Рабочей партии» /или «партии труда»/ с широким охватом?

Меморандум этот был мной подписан когда Троцкий после смерти Ленина, выступил против ПК ВКП/б/.

Смысл меморандума, таким образом, заключался в том, что борьбу с троцкизмом надо вести таким образом, чтобы не доводить до отсечения Троцкого от руководства, и это нашло свое отражение в определенной фразе в меморандуме по отношению к Троцкому: «нужно ужиться, борясь».

Так я и поступал.

В развернувшейся борьбе с троцкистами моя группа приняла участие, но борьба велась в смягченных /«джентельменских»/ формах и имела своим основанием специфические установки.

Коротко говоря, борьбу с троцкизмом мы вели, как фракция внутри ВКП/б/. бывшая, если позволено будет так выразиться, в блоке с партией. Примерно к этому времени моя группа пополнила свой состав. Туда вошли: АЙХЕНВАЛЬД, Э. ГОЛЬДЕНБЕРГ, А. АЛЕКСАНДРОВ, В. КУЗЬМИН, П. САПОЖНИКОВ / ЦЕТЛИН появился, кажется, только в 1926 г./.

Так уже тогда я начал создавать себе кадры для последующей борьбы с партийным руководством во главе со Сталиным. Налицо были специфические идейные установки, налицо были люди, налицо была их сплоченность. Замкнутость, фракционный патриотизм, зазнайство. антипартийные разговорчики об, якобы, низком теоретическом уровне Сталина, мелкое критиканство, сплетни и анекдотцы, касающиеся руководства партии усугублялись тем, что я преступным образом посвяшал ядро этой фракции во все самые внутренние дела партруководства, знакомил это ядро с секретными партийными документами ЦК. Политбюро. Исполкома и Президиума Коминтерна: воздавал похвалы этому молодняку и тем самым развращал его политически, сеял такие семена, которые принесли свои преступные плоды.