1938: Москва (СИ)

— Я Дог-4. Ребята, если я в этой жизни что-то понимаю, то нас уже засекли, но не посчитали. Может быть я высыплю немного фольги, Браво включит какую-нибудь модную песенку на генераторе и сведем все к честной драке безо всяких радаров и прочих новомодных штучек?

— Я Альфа-4, боюсь поздно, вопрос только в том, что они нас не посчитали и что о нас думают. В таком составе будем работать только от обороны. Когда посчитают, они могут сосредоточиться на нас, и попытаться втянуть нас в оборону "сосисок" и тогда уже реализовать количественное преимущество.

— Чарли-4, предлагаю сбивать их по мере поступления и «качать маятник» — двое сверху, контролируют обстановку, двое снизу.

— Браво-4, поддерживаю… Волга, есть что-то по обстановке?

— Я Волга, они запускают генераторы помех на коротких волнах

Командир «Трайдента» начал атаку по классической схеме. Что ж, это развязывает руки сразу всем — запуск генераторов-глушилок столь же однозначен, как трассеры, по всем традициям и обычаям ведения воздушной войны означает начало враждебных действий. Интересно, кто у них поведет атаку и ведет общее руководство операцией… Серебров дернул рычаг сброса баков (там оставалось примерно треть) и перевел мотор в полный боевой режим.

— Не терять бдительности!

— Группа 4, я «Рихард Вагнер», наблюдаю с вектора 345 выше меня группу неопознанных самолетов!

— Началось. Группа 4, приготовиться к атаке, противник на 10–11 часов!

Пираты не стали тратить время на цветные дымы и ракеты на видимой дистанции. Безбожно коверкая французский, они обратились непосредственно к капитанам дирижаблей на открытых частотах, еще не показавшись на горизонте:

— Германский цеппелин! Германский цеппелин! Отключить бортовое вооружение! Заглушить двигатели, лечь в дрейф и приготовиться к приему призовой партии!

— Я капитан воздушного судна Швейцарской Конфедерации Георг Альтерматт. Следует ли мне расценивать ваши действия как акт беззакония, совершаемый также против граждан и имущества граждан Конфедерации?

— Расценивай как хочешь, но лучше уматывай со своей дойной коровой куда подальше, пока тебя малость не поджарили.

К чести швейцарца, он не смутился:

— В таком случае не жалуйтесь, если корова поднимет вас на рога. Я подам на вас в Женевский Трибунал по статьям Воздушного кодекса 40 с подпунктами и 61 с подпунктами. Остановитесь и не отягощайте свою участь. Открытие огня или сближение будет расценено как акт агрессии против Конфедерации! Боевая тревога, выдать оружие гражданам, пассажиров в защищенный объем!

Капитан Беккер был гораздо лаконичнее и, следуя заветам классиков, дал вольную цитату из Гёца фон Берлихингена.

Пока шел этот диалог, четверка наемников развернулась на северо-запад и разделилась на две пары, удерживая визуальный контакт.

— Волга, я Браво-4, что у нас в воздухе?

— Я Волга, у вас по курсу ноль четыре отметки и что-то еще.

Серебров вгляделся вперед. Ничего. Нет, есть — сквозь туманный диск винтов прямо, едва-едва левее по курсу характерная вспышка, солнечный зайчик, отразившийся от остекления кабины или от полированной плоскости.

— Чарли-4, я вижу цель, на полдвенадцатого.

— Прикрываю тебя, Браво-4.

Поиграл пальцами на рукоятках. Покрутил головой, разминая шею, покрутил колесики на прицеле, настраивая дистанцию и проверяя гироскоп. Вот они, булавки для Судзуме-сан, сами летят в прицел, сближаясь со скоростью пистолетной пули.

1938 М-18

Серебров поднырнул под паническую длинную очередь ведущего, не атакуя — противник явно был дурак, а таким может и повезти. Четверка пиратов уклонилась от лобовой атаки, рассыпалась на две пары и начала маневренный бой.

«На чем летают-то? А, «Хокер Торнадо», неплохая машина».

— Чарли-4, цел?

— Да, держу твой хвост…

Он дернул самолет вверх, одновременно уходя в сторону, так, чтобы следующим движением зайти в хвост намеченной им паре. Выровнялся, осмотрелся — Бойингтон и Алехин навязали своим визави драку на вертикалях.

Ведомый пират запаниковал и дернул ручку на себя, послав свой «торнадо» почти прямо вверх. С вертикальной маневренностью А.300 от такого подарка грех было отказываться…

— Чарли, ведущий твой.

Тут же пришел доклад от Алехина:

— Я Альфа, первый издырявлен и выпустил шасси, ушел с дымом.

«Гуманист, мать его так! Но счет открыл» — про себя отметил Серебров.

Небо за плексигласом, повинуясь движению ручки, повернулось на прямой угол и почти почернело. Пират пытался завалить самолет на спину или отработать педалями, но скорость стремительно угасала, управление теряло цепкость. Серебров вытащил гудящий и раскачивающийся в воздушном потоке истребитель в хвост «торнадо». Тот сделал еще отчаянную попытку уйти в сторону, руль поворота и плоскости хлопали почти по стоячему воздуху — и поэтому первая трасса свистнула на полметра мимо под его левым крылом. Серебров выправил свою машину и почти четвертьсекундной очередью, чувствуя, как работающие пулеметы раскачивают самолет, вспорол «торнадо» по всему размаху. Понеслись клочья, тут же — жирный черный дым, левое крыло треснуло в двух местах и оторвалось.