1939: последние недели мира.

…На беседу в НКИД Шулленбург явился, имея точные инструкции, составленные собственноручно Риббентропом. Он должен был передать предложение германского правительства возобновить торговые переговоры, прерванные в январе (по вине рейха), не затрагивая никаких политических вопросов. Формально ограниченный экономическими рамками демарш гитлеровской дипломатии имел далеко идущие цели. Об этом свидетельствует, в частности, меморандум ответственного чиновника германского МИД Шнурре, которому поручили вести экономические переговоры с компетентными советскими органами. «На сегодняшней стадии англо-советских переговоров мы особенно стремимся использовать шанс вмешательства в Москве. Самый факт прямых германо-советских переговоров будет способствовать дальнейшему вбиванию клина в англо-советские переговоры».

Советская дипломатия, настойчиво добивавшаяся заключения договора с Англией и Францией, немедленно и решительно парировала маневр германской дипломатии. Вместе с тем, поскольку для нас не было секретом, что реакционные круги Запада всячески препятствуют заключению договора с Советским Союзом, а высшую «мудрость» видят в том, чтобы столкнуть СССР с фашистским рейхом, ответ Советского правительства был сформулирован таким образом, чтобы не обострять отношений с рейхом и тем самым не играть на руку провокаторам войны.

На предложение, высказанное Шулленбургом, как сообщал посол в германский МИД, В.М. Молотов ответил: «Ход последних экономических переговоров создал у Советского правительства впечатление, что мы не относились к этому вопросу серьезно и лишь играли в переговоры по причинам политического характера». Из-за напряженности двусторонних отношений Советское правительство не считало возможным начинать переговоры о расширении торгово-экономических связей. В своем донесении в Берлин Шулленбург жаловался на «несколько упрямый характер» советского наркома, отказавшегося, несмотря на настойчивые вопросы посла, высказать какие-либо соображения относительно возможных шагов для улучшения политического климата в отношениях между СССР и Германией.

Аналогичной была реакция советских представителей и в ходе других попыток зондажа, предпринятых германской дипломатией.

Принципиальная позиция Советского правительства была с исчерпывающей ясностью изложена в выступлении Председателя Совета Народных Комиссаров СССР и народного комиссара иностранных дел на сессии Верховного Совета СССР 31 мая 1939 г.

Подвергнув анализу причины серьезного ухудшения международной обстановки и подчеркнув необходимость создания надежного и эффективного оборонительного фронта неагрессивных держав, он сказал: «Нечего доказывать, что внешняя политика Советского Союза в корне миролюбива и направлена против агрессии. Лучше всего это известно самим агрессивным странам. С большим запозданием и с колебаниями приходят к сознанию этой простой истины некоторые демократические державы. Между тем в едином фронте миролюбивых государств, действительно противостоящих агрессии, Советскому Союзу не может не принадлежать место в передовых рядах».

«Упрямый характер» советского наркома отражал, таким образом, последовательную и настойчивую деятельность Коммунистической партии и правительства СССР по созданию прочного барьера против дальнейшего расширения агрессии, для предотвращения новой мировой войны.

Вынужденный шаг правительства СССР

Около полудня 23 августа два тяжелых самолета «Фокке-Вульф-200» приземлились на московском аэродроме. Прибывшего из Берлина Риббентропа встречали заместитель наркома иностранных дел В.П. Потемкин, заведующий протокольным отделом НКИД, другие официальные лица. Обращало внимание отсутствие народного комиссара иностранных дел.

Мировая пресса подала визит Риббентропа в Москву как крупную сенсацию. Неожиданной явилась новость и для советских людей. Это было вполне естественным, ведь на протяжении длительного времени Советское правительство ориентировалось на совершенно иную перспективу. Характерна такая деталь. Официальные визиты имеют свои установленные каноны. Протокол их проведения предусматривает, в частности, обязательное вывешивание на аэродроме государственных флагов обеих сторон. Члены делегации рейха, спустившись по трапу, были удивлены видом германского флага: лапы у свастики завернуты в обратную сторону. Дело в том, что в протокольном отделе НКИД не оказалось государственного флага Германии и его пришлось мастерить наспех в последнюю минуту, используя нашивки. Согласие на прибытие Риббентропа в Москву было дано Советским правительством в критических обстоятельствах, уже не оставлявших иного выбора.