1939: последние недели мира.

Ободряющее впечатление произвел на гитлеровцев и ответ британского правительства, который Гендерсон вручил «фюреру» вечером 28 августа. Сохранился документ, свидетельствующий о том, что именно так его оценивало политическое руководство рейха. «Первое впечатление от послания (Чемберлена. – Авт. ) нельзя назвать неблагоприятным, – отметил в тот день в своем дневнике один из офицеров абвера, находившийся в курсе настроений в рейхсканцелярии. – Общая готовность к переговорам. Никаких неприемлемых требований, как, например, отвод наших войск от границы. Двери для переговоров и договоренности не закрыты».

Что касается правящих кругов Франции, пресловутых «200 семейств», то, используя тайных эмиссаров, они стремились любой ценой избежать войны с Германией, высказывая «фюреру» единственную просьбу – прикрыть предлагаемую сделку за счет Польши хотя бы несколькими фразами о его «стремлении к миру». Один из лидеров клана капитулянтов, бывший премьер П. Фланден, 24 августа имел доверительную беседу с сотрудником германского посольства в Париже. Берлин делает «психологическую ошибку», разъяснял он, не учитывая разницы между положением в 1938 г. и нынешней ситуацией. Мюнхенское соглашение было подготовлено длительным предварительным обсуждением вопроса; на этот раз, окружив «тайной» (!) свои намерения, Германия чрезвычайно осложнила дело. Правительства Франции и Англии вынуждены считаться с твердой позицией общественного мнения. Желательно поэтому, чтобы Гитлер, выдвигая требования в отношении Польши, одновременно сообщил свои «конструктивные идеи» о будущем Европы, успокоил народы, что не существует опасности их «жизненным правам и интересам». Тогда мир может быть спасен «в одиннадцатом часу».

Доходившие из Лондона и Парило «советы» и «рекомендации» вселяли в Гитлера уверенность, что и на этот раз задуманный им удар сойдет безнаказанным. Недельная отсрочка, предоставленная Браухичу, истекала. Затяжка с началом операций в Польше пугала перспективой, что германские танки, застрявшие в осенней распутице, не сумеют выбраться. «Фюрер» торопился. Предлог для развязывания агрессии был сфабрикован германской дипломатией, использовавшей в этих целях послание британского премьера.

…Гендерсона пригласили в рейхсканцелярию около 7 часов вечера 29 августа. Гитлер вручил ему свой ответ, освещавший в мрачных красках состояние германо-польских отношений. «Варварское» обращение с лицами немецкого происхождения в Польше более нетерпимо, писал «фюрер». Для нормализации обстановки остаются уже не дни, а лишь часы. Правительство рейха скептически оценивает возможность решить вопрос путем предлагаемых Англией прямых германо-польских переговоров. Желая, однако, дать доказательства искренности намерений установить прочную дружбу с Великобританией, Гитлер готов принять предлагаемые ею добрые услуги и ожидает, что польский представитель, имеющий необходимые полномочия, прибудет на следующий день, 30 августа.

Пробежав глазами документ и дойдя до этого места, Гендерсон почувствовал беспокойство. Предоставление столь короткого срока похоже на ультиматум!

– Когда господа Чемберлен и Даладье прибыли в Мюнхен, – замечает Гитлер, – они сделали это на другой день после получения приглашения. Почему польский представитель не может сделать того же?

Гендерсон возражает. «Фюрер» разыгрывает крайнее раздражение. Он ссылается на вымышленные сведения об убийстве в Польше шести немцев. Вот уже целая неделя, как мы топчемся на месте… Мой народ истекает кровью!

– То же самое могли бы сказать и поляки, – вставляет Гендерсон.

– Тем более! Вам, англичанам, конечно, до этого нет никакого дела!

Здесь произошло нечто совершенно необычное в дипломатической практике. Задетый замечанием, Гендерсон вдруг потерял самообладание и повысил голос, стараясь перекричать Гитлера. Несколько успокоившись, он спрашивает, какие условия предлагаются Польше.

– Полный пересмотр Версальского договора. Возвращение рейху Данцига и коридора, принятие мер, обеспечивающих безопасность германского населения в Польше.

Посол обещает передать ответ рейхсканцлера своему правительству.

Вечером того же дня советник английского посольства в Берлине Форбс срочно разыскал в отеле «Эспланада» ожидавшего новостей Далеруса и сообщил об ответе Гитлера. В это время Далеруса по телефону пригласил к себе Геринг.

– Вина за неудачу переговоров лежит на Гендерсоне, – заявил рейхсмаршал шведскому посреднику. Он просит Далеруса вновь срочно отправиться в Лондон.

– Разъясните этот неприятный инцидент и доверительно сообщите английскому правительству, что Гитлер намерен предложить полякам настолько «легкие» условия, что они будут вынуждены принять их!