1941, 22 июня

Глава 6. Предупреждения, которыми пренебрегли

«Мудрое предначертание…»

Пересмотр концепции истории советского периода дело далеко не новое. Под разными углами зрения он производился время от времени во все советские времена. Но лишь после смерти Сталина появились первые критические суждения о событиях Отечественной войны 1941-1945 годов и предшествующего ей периода. В конце 50-х и начале 60-х годов появились публикации документов, а затем статьи и исследования, в которых прежняя верноподданническая оценка роли политического руководства начала пересматриваться. Конечно, это было тесно связано с начавшейся реабилитацией жертв сталинского режима, в том числе и военачальников. Надо отдать должное огромной полезной работе, проделанной тогда «Военно-историческим журналом», его сотрудниками и главным его редактором Н.Г. Павленко.

Эта прерванная линия на поиски объективного подхода к сложным событиям советской истории возобновилась в годы перестройки; в отличие от 60-х годов, она пошла и в ширь – вдоль всего фронта советской истории, и в глубь событий, трагичность которых и сейчас еще заставляет поеживаться.

Собственно говоря, кроме войны с Германией 1941-1945 годов, осталось немного страниц советской истории, которыми советские граждане могли бы гордиться. Это видно, между прочим, и из недавнего партийного документа, в котором говорится: «Освещая историческую преемственность поколений, надо особо отметить 45-летие великой победы, громадные заслуги Советского народа перед человечеством в освобождении мира от фашистской чумы».

Этой задаче подчинены публикации документов из архивов ЦК КПСС, Государственного комитета обороны, личных архивных фондов Сталина, Молотова, Центрального партийного архива Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Публикация этих документов должна, очевидно, помочь найти ответ на самый болезненный и самый острый вопрос: «Знало ли советское руководство о готовящемся нападении фашистской Германии? Насколько были готовы к отражению нашествия страна, армия, партия?»{310}, говорилось в предисловии к первой подборке документов, составленной общим отделом ЦК КПСС и Институтом марксизма-ленинизма.

Публикации эти интересны. Только вот незадача: почему к исследованию этих документов привлечены лишь официальные историки, а не открыт доступ всем без исключения профессиональным историкам, как то делается во всех цивилизованных государствах? Вопрос этот пока еще больше риторический. Система привилегий прочно укоренилась в советских архивах, подобно тому как она существует до сих пор во всех сферах советской жизни. Мне лично пришлось в этом убедиться совсем недавно, когда я столкнулся в Москве с уловками начальства в ряде формально открытых архивов.

Среди недавно (1990 год) опубликованных документов обращает на себя внимание Справка Комитета государственной безопасности СССР «О разведывательной деятельности органов госбезопасности накануне нападения фашистской Германии на Советский Союз».

Судя по подборке документов, Наркомат внутренних дел получал с конца июня 1940 г. систематическую информацию из разных источников о военных приготовлениях Германии против СССР. Информация эта разного качества но ясна по своему содержанию: Германия ведет военные приготовления оборонительного и наступательного характера. К первому роду относится строительство укреплений вдоль советско-германской границы, восточного побережья Балтийского моря, расстановка мин, расширение производственных площадей военных объектов. Ко второму роду – информация о передислокации немецких дивизий с запада, в том числе танковых, на территорию Польши, появление новых типов самолетов бомбардировочной авиации.

В сообщениях советских агентов – немцев из германского министерства хозяйства и генштаба в октябре 1940 г. указывалось, что в начале 1941 года Германия начнет войну против СССР.

Согласно разведданным ГУГБ НКВД СССР в октябре месяце против СССР было сосредоточено свыше 85 дивизий – более одной трети немецких сухопутных сил. Но вскоре сосредоточение германских войск вдоль советской границы начало ослабевать – их перебрасывали в Румынию, Венгрию и Словакию. В то же время усилилось строительство объектов ПВО, транспортных сооружений и аэродромов.

В феврале и особенно в марте 1941 года усилилась аэрофотосъемка советской территории, а в генеральном штабе «Люфтваффе» составляются планы бомбардировок важнейших объектов в СССР. В апреле агентурная разведка из Берлина передает в Москву сообщения военного и дипломатического характера, из которых очевидно, что Германия ведет «обширную подготовку» к нападению на СССР. Называются даты предстоящего нападения – сначала май, а после начала войны с Югославией – июнь 1941 года.

А затем уже следуют день за днем сообщения о приближающихся сроках немецкого вторжения.

Аналогичная информация поступает и по каналам Главного разведывательного управления Генштаба Красной Армии. Поступает волне своевременно, но ей не верят.