1941. Друид. Второй шанс (СИ)

— Х-холо-дно, — не заметил, как зубы стучать начали. Посильнее закутался в плащ. Капюшон натянул на голову так, что одни глаза сверкали. — Что это за место такое? Куда идти? Где людей искать? — вопросов было множество, а ответов ни одного. — Где-то же они есть…

Поднялся на ноги и стал осматриваться по сторонам. Повсюду его взгляд натыкался на снег и деревья. Непонятно было куда идти.

— А это что такое?

Гвэн завертел головой. Кажется, откуда-то дымком потянуло. Где-то рядом, похоже, было жилье, до которого, правда, добраться еще нужно было.

Еще раз поглядев на высоченные сугробы перед собой, юноша вздохнул и, покрепче вцепившись в сумку, шагнул вперед.

— Ого-го!

Провалился едва ли не до пояса. Дальше еще хуже стало. Пушистый снег проваливался, крепко цепляя ноги. Каждый шаг давался с трудом. Уже через десяток шагов Гвэн так взопрел, что с головы капюшон снял.

— Уф, тяжеловато… Это я так до вечера тут ползать буду. Надо бы взбодриться немного.

А в сумке у него, как раз, было одно средство, которое в его мире так полюбилось торговцам и охотникам. И тем и другим каждый день приходилось проходить много верст, и сутками быть на ногах. Поэтому особые корешки, ненадолго лишавшие усталости, раскупались ими особенно хорошо.

Схрумкав чуть горьковатый корень Серебристой купалы, Гвэн сразу же хватанул снега. Запить травяным раствором было бы лучше, но где его тут взять.

— Вот, так-то лучше, — юноша улыбнулся, почувствовав, как по телу начало расплываться тепло.

Эффект от снадобья, правда, был не долгим. Но ему много и не нужно было. До жилья вряд ли осталось много идти. Там-то он обогреется, горячего отвара выпьет, с добрыми людьми познакомится.

То ли от снадобья, то ли от нарисованной в уме картины, идти стало гораздо легче. Юноша уже почти не провалился. Шел быстро, делая размашистые шаги. Даже руками себе помогал, загребая на очередном сугробе.

— Слава, Великому Лесу! А вот и добрые люди! — вдруг вскрикнул Гвэн, резко вскидывая над собой руки. — Эй! Я здесь!

Примерно за версту от него показались сани с бодро тянущей их лошадью. Там же парень и дорогу разглядел, которая уходила на север.

— Эй! Люди! Я здесь! Подождите меня! — еще громче крикнул Гвен, испугавшись, что его не заметят. Остаться здесь и замерзнуть ему совсем не хотелось. — Я сейчас!

Собравшись с силам, он припустил, как можно быстрее. В снег ласточкой нырял, тут же выпрыгивая вперед. Затем все повторялось.

— Здесь я, здесь! — выскочив на дорогу, парень растянулся прямо на утоптанной санями колее. Сил совсем не осталось. Отмахать чуть ли не версту по глубокому снегу даже с его снадобьем не просто. — Уф-ф, как же пить-то захотелось… А вот и вы!

Увидев приближавшиеся сани с парой мужчин в тулупах и мохнатых шапках, он с трудом поднялся. Негоже перед людьми на снегу валяться, как какой-то неуч и захребетник. Он же друид и должен блюсти свою честь, даже если смертельно устал.

— Пусть прибудет с вами благодать Великого Леса, добрые люди, — громко проговорил Гвэн, с достоинством наклонив голову. — Я хранитель Гвэн и прошу вашего гостеприимства, — еще раз склонил голову, показывая свое уважение жителям неведомого для него мира. Вежливость еще никому не мешала, всегда говорил его учитель. И с этим он всегда соглашался. — Я немало искушен в целительстве. И если у вас завелась какая-то хворь, то я готов помочь.

Произнося эту вежливую и полную дружелюбия речь, Гвэн был весьма доволен собой. Учитель, всегда коривший его за излишнюю заносчивость в общении с простыми людьми, был бы очень горд за него.

— Позвольте спросить, где я оказался? Есть ли поблизости какой-то город? — видя, что молчание затянулось, а местные бородачи особенно угрюмы, парень продолжил разговор. Не могли же они молчать вечно. — Если мне здесь не рады, может вы покажете или продадите мне карту. Я готов заплатить весьма ценными снадобьями.

И тут началось такое, что ему и в кошмарах до этого не снилось.

Возница, мордатый амбал с сизым носом, который и душегуб бы постеснялся иметь, вдруг бросил поводья и рявкнул во все горло:

— Санька, дурень, что зенки пучишь?! Не видишь, что он с ними! Вяжи его стервеца!

Второй, высокий парнишка с простоватым лицом, тут же слез с саней, и, поигрывая, странной дубиной, направился к друиду.

— А ты, комунячье отродье, не балуй! Стрельну сразу и отправишься к Господу Богу! — Сизый нос почему-то выставил в сторону Гвэна какую-то палку, словно боевой посох. — Хотя нечего тобе там делать. В геену адскую пойдешь, где всем вашим и место! Стоять, сказал!

Только Гвэн даже и не думал сопротивляться, настолько был удивлен таким порушением законов гостеприимства. В его мире даже лиходеи в пустошах путнику предлагали чашку с водой, кусок хлеба и крышу над головой. Пусть и был этот хлеб прогоркшим и черствым, но предлагался от чистого сердца. Обидеть гостя значило призвать на свою голову все мыслимые и немыслимые божьи кары.