1941 г. Дорога на Москву

Германское командование ждало окончания распутицы, ждало, когда дороги подмерзнут и можно будет возобновить наступление. Но оно знало, что потом, через две-три недели, придут большие морозы, а солдаты не име­ют зимнего обмундирования. «Вопрос: “Что будет с нами зимой?” трево­жит каждого немецкого солдата», — писал фон Бок [23]. Из Германии шли поездах теплой одеждой, им предоставлялась «зеленая улица», но к 24 нояб­ря зимнее обмундирование получила только пятая часть солдат. Остальные, спасаясь от холода, снимали полушубки с мертвых русских и отнимали одежду у местного населения. Холод, сырость и плохая пища вызвали распростране­ние дизентерии. Кроме того, продолжались трудности со снабжением: не только немецкие автомобили, но и немецкие паровозы оказались не приспо­собленными к русским условиям: при низких температура* у них лопались трубопроводы. В результате танковые группы не имели горючего для обхода Москвы, и приходилось наступать прямо на советскую столицу [24].

16 ноября началось последнее наступление на Москву. Немецкие тан­кисты не умели воевать в зимних условиях; русские упорно сопротивлялись, и продвижение было медленным. 30 ноября 2-я танковая дивизия заняла Красную Поляну в 17 км от пригородов Москвы. Температура держалась на отметке около 0 градусов, но I декабря столбик термометра стал неудержимо падать. 2 декабря температура понизилась до минус 20-ти. Даже сейчар ар­мии НАТО не проводят учений при такой температуре, а при минус 35-ти им ставится единственная задача — не воевать, а уцелеть. 4 декабря температура упала до минус 35 градусов [25].

«Однажды утром все было кончено, — свидетельствует немецкий тан­кист. — Все замерзло» [26].

Замерзло масло в двигателях, танки, самолеты, автомобили не могли сдвинуться с места. Замерзла оружейная смазка, пушки и пулеметы не могли стрелять. В. Нойштифтер, пулеметчик, утверждал, что «большинство солдат на поле боя погибло от переохлаждения на тридцатиградусном морозе. Они просто замерзли» [27].

Немецкие солдаты забыли о Москве, началась другая война: за теплую избу в ближайшей деревне. Зимнее обмундирование все еще не поступило, поэтому нужно было во что бы то ни стало захватить избу и отогреться. «Люди спали вповалку, друг на друге, — рассказывал солдат Г. Генри, — в крохотную хатенку набилось с три десятка человек. Прямо по полу струи­лись жидкие экскременты, подмачивая шинели и вещмешки. Нас всех мучил понос и желудочные колики». Офицер поручил солдату, назначенному в ка­раул, отогреть на печи пулемет, чтобы потом можно было отстреливаться. Караульному выдавали щепочку, чтобы он зажимал ее между обмороженны­ми пальцами и давил на гашетку. Караульных нужно было менять через десять-двадцать минут — иначе они замерзали вместе с пулеметом [28].

И вот тогда, при 30-градусном морозе, русские пошли в наступление. Это казалось невероятным, это было свыше сил человеческих. Эти солдаты в своем большинстве — это были неподготовленные запасники, которые, как и немцы, не умели воевать в снегу по колено. «Молодежь бросалась вперед, и все тут же, на 30-градусном морозе, замертво падали в снег», — вспоминал рядовой П. Осипов. «Самое страшное, — писал другой солдат, — это видеть, как от тел только что погибших поднимается пар» [29].

При 30-градусном морозе на смену войне моторов пришла война людей — и оказалось, что завоеватели — это отнюдь не «сверхчеловеки». ‘Войска Гуде­риана впервые охватила паника — целые полки в ужасе бежали. Вопреки рас­поряжению фюрера, Гудериан приказал отходить. Гитлер находился в да­лекой Пруссии, он не понимал, что происходит, он приказывал наступать на Москву. 20 декабря Гудериан прибыл в ставку, чтобы объяснить фюреру, что у него уже нет нового оружия, что время блицкрига — это лето, а теперь настала зима. Гитлер не хотел ничего слушать, он был в ярости, он отправил в отставку Браухича и трех командующих группами армий, а затем и Гудериана.

Теперь, семьдесят лет спустя, людям новой эпохи трудно представить весь ужас и все отчаяние этой борьбы — трудно представить апокалипсис 1941 года. Советские солдаты сражались с непобедимой армией, обладавшей новым оружием — сражались и выстояли до того момента, когда им на по­мощь пришла сама природа. Окруженные французы и поляки мирно сдава­лись в плен, пишет английский историк Р. Киршоу. «Русские же предпочи­тали сражаться до конца» [30].