1941 год на Балтике: подвиг и трагедия

Убедившись, что корабль в безнадежном состоянии, капитан 2 ранга В.М. Нарыков отдал приказ командиру эсминца: «Ожидать БТЩ и с приходом последнего снять людей, корабль утопить». Сам же, пересев на катер МО-409, в 1.39 пошел на присоединение к отряду. Через 30 минут за кормой катера услышали два сильных взрыва. Командир отряда считал их дополнительным подрывом «Сурового» и, учитывая, что у борта последнего остался всего один катер МО, возвратился к эсминцу. Впоследствии выяснилось, что это подорвалась Л-2. Ветер усилился до 6 баллов, она застопорила дизеля, и ее сдрейфовало на заграждение.

К «Суровому» подошел МО-409 с командиром отряда. Командир эсминца доложил В.М. Нарыкову о серьезных повреждениях в корпусе и пожаре в кочегарке. Ликвидировать пожар можно только затоплением отсека. Своим ходом корабль идти не может, а на буксире вести некому. В.М. Нарыков приказал подготовить эсминец к затоплению, а катерам — к приему людей. При подходе к эсминцу с МО-402 в темноте не заметили, что с палубы «Сурового» футштоками отталкивали плавающую мину, проводя ее за корму. Командир катера Власов дал полный ход вперед, право на борт.

При повороте катер кормой разбил спущенную с эсминца шлюпку, но мину обошел. МО-402 принял около 70 человек. В это время сигнальщики обнаружили два неизвестных корабля. На эсминце сыграли боевую тревогу. Но это шли тральщики.

Около 5.00 к «Суровому» подошли Т-211 и Т-217. К этому времени крен достиг 12°. Учитывая это, командир эсминца капитан 2 ранга М.Т. Устинов отдал приказ личному составу покинуть корабль. К 5.21 весь оставшийся экипаж эсминца перешел на Т-211. Т-217 было приказано снимать команду с Л-2, что им выполнено не было. Подойдя к лодке, тральщик не мог подать швартовы, так как на палубе Л-2 не было ни одного человека. Вторично Т-217 на волне не смог подойти вплотную к лодке. Но об этом командир дивизиона узнал только после прихода на Гогланд. Перед уходом с корабля подрывной партией на эсминце заложены глубинные бомбы под 1-й торпедный аппарат и в районе 2-го погреба. Открыты все кингстоны. В 5.23 последовало два сильных взрыва, эсминец погрузился носом и затонул в точке Ш=59°44′3″, Д= 25°05′9″.

Так вспоминал этот трагический момент командир катера МО-409 Федоров: «Издали мы смотрели на красавца Балтики, и сердце болело. «Суровый», словно лебедь, покачивался на черных волнах. Этот корабль мог бы еще воевать, а его пришлось губить. Невольно хотелось крикнуть: «Не взрывайте, пусть в бою погибнет!» Но мы молчали… От первого взрыва «Суровый» лишь вздрогнул и слегка накренился. Не желал тонуть. Через две минуты второй взрыв. «Суровый», словно живое существо, вздохнул последний раз и начал погружаться. Вскоре воды Балтики сомкнулись над ним». (П.Капица. Стр. 183.)

В 5.42 тральщики направились к Гогланду, идя без тралов 16 узловым ходом. В 10.00 два БТЩ и два катера МО-402 и МО-409 под командованием В.М. Нарыкова прибыли на Гогланд, а в ночь на 15 ноября перешли в Кронштадт для ремонта.

С «Сурового» было спасено 230 человек, с БТЩ-206 — 21 человек, с подводной лодки Л-2 — 3. На Л-2 погиб ее штурман — известный флотский поэт Алексей Лебедев. Все спасенные на тральщиках и катерах доставлены на Гогланд.

Кроме того, в 23.00 14 ноября на Гогланд пришла под парусами шестерка с «Гордого» с 11 краснофлотцами под командой командира БЧ-2 старшего лейтенанта Н.В. Дутикова.

Шедшую совместно с отрядом подводную лодку М-98 после подрыва эсминца «Суровый» больше не видели, и судьба ее осталась неизвестной.

После ухода 4 ноября с Ханко второго конвоя наступила зловещая пауза. Гарнизон был уменьшен на пятую часть, 60 орудий отправлены в Ленинград. Началось уничтожение объектов базы, железнодорожного подвижного состава и автотранспорта, а корабли не шли. Командование базы знало о выходе отрядов М.З. Москаленко, затем В.М. Нарыкова, но только спустя 10 суток после ухода второго конвоя на Ханко прибыл один «Урал».

Об этом периоде генерал Кабанов вспоминал: «Где-то в глубине моего сознания копошилась мысль: а вдруг иссякнут у флота возможности продолжить эвакуацию?

Надо как-то заранее продумать и такую, самую тяжкую вероятность, куда, как, на чем тогда уходить, как обезопасить оставшиеся части, как действовать…

Ясно, в расчете и на такое осложнение нужно сохранять на полуострове самые боеспособные части. Все худеющий, но кулак, способный самостоятельно пробиваться из глубокого тыла к линии фронта. Не придут корабли — придется, возможно, пробиваться на эстонский берег по льду, зимой. Значит, часть танков и автомашины следует сохранить, хоть бензина у нас очень мало. Сохранить до последнего мгновения на любой вариант прорыва с боем — по льду или по суше.