1941 год (СИ)

— Но у нас имеется и топливо, и целый склад снарядов любого калибра! Так что мы готовы заправить ваши танки, выдать им несколько боекомплектов. Но не могли бы, товарищ полковник, попросить своих танкистов, остаться с нами. На позиции моего полка сейчас выдвигаются две немецкие дивизии, одна моторизованная, а другая пехотная.

— А кто это «мы»? — Поинтересовался полковник.

— Да, мы это сводная бригада! На базе инженерного батальона 8-й стрелковой дивизии была сформирована сводная бригада трехбатальонного состава, а также полковой артбатареи и дивизионной артбатареи. Вот уже сутки держим оборону в треугольнике Слоним — Зельва — Мосты и Деречин. Мне два часа назад сообщили, что 3-я армия переправилась по мостам через Неман и сейчас ее подразделения продвигаются к мостам через Щару.

— И кто командует этой бригадой?

— Иван Фролов…

— Не слышал о таком! — Резко возразил полковник.

— Извините, командир нашей сводной бригадой старший майор НКВД Горчаков Александр Иванович!

— Но он же не русский, иностранец! — Вырвалось у полковника.

— Не имею чести знать, какого именно Горчакова, вы имеете в виду? Но наш, Александр Иванович, самый настоящий русский человек! Под его командованием мы уже столько немцев положили в могилы, что страшно об этом подумать!

— Не мог бы я с ним с ним встретиться или хотя бы переговорить на расстоянии?

— Хорошо, я попытаюсь узнать, возможно, ли это?

Иван Фролов только что мысленно переговорил со старшим Лукашевичем, который ему сообщил, что последние два часа он майора Борисова не видел и с ним не разговаривал. Их отряд сейчас движется лесными тропами, но точно движется в направлении позиций отряда старшего лейтенанта Торопынько. Подумав, Семен Лукашевич сказал:

— Ты, понимаешь, Иван, ничего подозрительного в поведении майора Борисова я пока не заметил! Но я верю твоим предчувствиям, поэтому всех своих ястребков и красноармейцев, которым полностью доверяю, буду держать не далеко от себя. В случае чего, всегда могу положиться на их помощь!

Только Фролов завершил этот разговор, как его вызвал Торопынько.

— Слушай, Иван! — Тут же зачастил старший лейтенант. — Тут один полковник хочет с тобой переговорить!

— Что это за полковник и о чем он хочет говорить?

— Да, он мне не представился, но запахом от него тянет НКВД! К тому же он утверждает, что он якобы знаком с майором НКВД Горчаковым Александром Ивановичем!

— Хорошо, давай поступим так, ты его попроси, чтобы он, не отрываясь, смотрел бы в твои глаза, так как мне пока не хотелось незнакомого человека делать телепатом!

— Товарищ полковник, Иван хочет с вами сам переговорить! Для этого вам нужно, не отрываясь смотреть мне в глаза!

— Это ты, но что ты здесь и сейчас делаешь? — Удивленно вырвалось у Фролова, когда глазами Торопынько он увидел лицо полковника.

Но сам полковник ничего, кроме глаз старшего лейтенанта, не увидел. Поэтому он так и не смог признать, с кем именно сейчас общается. Услышав восклицание собеседника, он тут же поинтересовался:

— Ну, а кто же вы такой, прошу вас, представьтесь?

— Подождите, не спешите со своим представлением через посредство второго лица! Сейчас я постараюсь вас превратить в телепата, после чего и поговорим! — Прервал его Иван Фролов. — Иваныч, прекращай этот контакт! Постарайся, своего полковника превратил в телепата, наложением своих ладоней на виски его головы.

Практически через мгновение он вышел, но уже непосредственно на полковника. Увидев лицо своего мысленного собеседника, тот удивленно воскликнул:

— Пан Вальдемар Косински, но чем вы занимаетесь в этих лесных дебрях Западной Белоруссии, когда вы должны были находиться уже в Берлине?

Пришлось Ивану свою историю рассказывать самого начала, с того момента, когда немецкие истребители его самолет сбили на территорией Западной Украины. Собеседник оказался очень внимательным человеком, он слушал рассказ Фролова, ни разу его не перебив. Когда Иван, завершил свой рассказ, то полковник обратился в нему со следующим предложением:

— Я очень надеюсь на то, что мы с тобой вместе продолжим работу во благо нашей родины?