1941 год (СИ)

Осторожно приоткрыв подъездную дверь, Иван осмотрелся кругом. Двор был пуст, но за оградой стоял дворник Михаил Воронов вместе со своими местными приятелями и над чем-то громко смеялся. Тогда Иван Фролов вспомнил о существовании второго выхода с этого двора, которым он часто пользовался подростком. Одним прыжком, он взобрался на крышу сарая, сделал несколько скользящих шагов по крыше сарая, а затем спрыгнул с нее, сгруппировался и по откосу выкатился к самой улице, которая проходила вдоль их дома. За поворотом, по-прежнему, слышался голос дворника и голоса его собеседников.

Отряхнув пиджачок, на голову плотнее натянув кепку, Иван направился по улице подальше от дома, который когда-то был ему родным, и в одно мгновение превратился в чужой. До Машкиного дома нужно было пройти две улицы и один переулок. Там почти у самого метро Бауманское стоял высотный дом в десять этажей, на восьмом этаже жила бабка Машки. Отец Марии был командиром Красной Армии, а ее мать военным врачом. Она с мужем вдвоем так и мигрировала по разным гарнизонам, а воспитание Машки доверила своей матери, бабушке Марии. Они вдвоем так и погибли на Халхин-Голе, японская авиабомба взорвала палатку, в которой лежал раненый отец Машки, а ее мать, как верная жена, там лечила мужа от ранения.

Иван прошел в подъезд дома, он сразу же обратил внимание на то, что Машкина бабка отсутствовала на своем обычном месте. При входе для нее поставили специальный столик, за которым бабка обычно сидела. Она всегда спрашивала имена приходивших гостей, а затем перезванивала в ту или иную квартиру, чтобы поинтересоваться тем, ожидают ли они такого или иного гостя?! Это место за столом также позволяло Машкиной бабке регулировать пользователей доисторического лифта, отгоняя прочь местную шпану. Ивану Фролову только однажды позволили воспользоваться этим лифтом, это случилось тогда, когда Мария пригласила его на свое день рождения!

И сейчас Иван так и не решился воспользоваться этим лифтом, на восьмой этаж он стал подниматься по ступеням лестницы. С большим трудом ему удалось пробраться к дверям квартиры, так как все вокруг было заставлено велосипедами, детскими колясками и всякой всячиной. Несколько раз он пальцем нажимал кнопку дверного звонка, но так и не услышал его трели. Тогда он дважды кулаков прошелся по филенке двери, но за ней, по-прежнему, сохранялась тишина, не было слышно ни звука. Недоуменно пожав плечами, Фролов уже начал разворачиваться, что бы вернуться на лестницу, и начать свой спуск вниз по этой лестнице, когда дверь внезапно распахнулась за его спиной.

— Иван, — послышался голос Маши, — где ты пропадал так долго? Анна Николаевна нам рассказывала о том, что НКВД звонили в школу и извинялись за ошибку с арестом ученика 10-го А класса Фролова. Она также говорила о том, что в тебе что сломалось, что ты стал прятаться от людей, поэтому не хочешь вернуться в школу и сдать выпускные экзамены.

— Ты одна дома, я могу сейчас к тебе зайти?

— Да, Ваня, заходи, пожалуйста! Я теперь живу одна-одинешенька, бабка-то моя, померла два месяца назад!

Иван сразу же прошел на кухню и сел на свой любимый табурет. Сидя на нем, в кухонного окно хорошо просматривался весь двор этого дома.

Внимательно осмотрев двор и, не заметив там ничего особенного, Иван повернулся в сторону Машки. Он тут же ахнул от внутреннего удивления, Машка за этот год прямо-таки расцвела. Сейчас перед ним стояла не девчонка, а красивая молодая женщина. Плечи слегка округлились, груди налились и сейчас высились внушительными холмами. Но Ивану больше всего понравилась осиная талия Машки и ее внушительные бедра. Неведомая сила потянула Ивана Фролова в объятия этой пока еще ему незнакомой женщины. Не успел он и глазом моргнуть, как оказался в объятиях Машки. Его руки, действуя сами по себе, раздвинули ворот ее халатика, вскоре он лицом утонул в дикой нежности девичьей груди. Губы Ивана сами собой нашли, начали целовать, лизать и прикусывать два упрямых сосочка, которые начали расти и укрепляться сами по себе.

Только в этот момент он услыхал задыхающийся голос Маши:

— Ванюша, я больше не мог! Давай, перейдем в другую комнату, там стоит бабкина кровать.

Сколько времени они занимались любовью, никто из них не мог сказать! Иван Фролов пришел в себя, когда напольные часы пробили ровно девять часов утра. В одно мгновение парень натянул на себя свою одежду. Стоя над Марией, любуясь своей любовью, Иван Фролов тихим голосом произнес:

— До свидания, Маша! Чистый случай свел нас вместе, хотел зайти к тебе и поинтересоваться, что случилось с моей матерью?