1941. Козырная карта вождя. Почему Сталин не боялся нападения Гитлера?

Во-первых, уже 17–21 июня, как было продемонстрировано в других книгах «Большой войны», почти к самой границе (а порой и к самым пограничным столбам) были выдвинуты (или выдвигались) все боеспособные механизированные соединения Красной Армии – мехкорпуса, отдельные противотанковые бригады РГК, а также артполки всевозможного подчинения. Подобные переброски перед началом внезапного нападения делаются за один-два днядо начала самих «событий». Интересно, что немцы сделали то же самое и сделали практически в то же время – с 18 по 21 июня.19 июняв «предвоенную» готовность № 2 был приведён и Военно-Морской флот СССР .По словам Игоря Бунича (к сожалению, он не сообщил об источнике информации), одновременно моряки получили предупреждение: ждать объявления «военной» готовности – № 1, а флотская авиация была приведена в полную боевую готовность(«Фатальная ошибка Сталина», с. 823).

Во-вторых, обратим внимание на приподнятую милитаристскую суету, царившую субботним утром 21 июня 1941 года в Кремле и военных учреждениях, описанную некоторыми источниками. В частности, об этом писал якобы «ушедший на войну» 21 июня редактор «Красной звезды» Д.Ортенберг(«Июнь—декабрь сорок первого», с. 5). В этот день высшее политическое руководство СССР почти непрерывно заседало и принимало важные решения в отношении неизбежно предстоявшей войны. Например, были приняты решения о создании Группы армий резерва Главного командования под руководством С. Будённого и об образовании Южного фронта (с созданием управления на базе командования Московского военного округа). Все высшие военные руководители – нарком обороны Тимошенко, начальник Генштаба Жуков, замнаркома обороны Мерецков – собирались выехать в приграничные округа. Отметим также, что Мерецков таки выехал в Ленинград ещё до начала войны, а Жуков вылетел на Украину после обеда 22 июня.

Адмирал Н.Г.Кузнецовабсолютно прав, утверждая, что, по заведённой Сталиным практике, подобные выезды ВИПов происходили накануне начала «крупных операций» (см. «Накануне», с. 266). Ключевое в этом нечаянном признании слово – «накануне». Скажем, если бы ещё находившиеся в Москве немецкие (или, скажем, японские, румынские или турецкие) дипломаты узнали, что все главные советские военные – министр обороны Тимошенко, его заместитель Мерецков, начальник Генштаба Жуков и пр. – вдруг исчезли из Москвы, они наверняка пришли бы к выводу: «Жди беды!» О том, что ехать в западном направлении они и их помощники собирались совсем не в связи с предстоявшим (и якобы «внезапным») нападением немцев, я подробно говорил в других работах цикла. Мой вывод: «крупная операция» должна была начаться в считаные дни (а то и часы) после отъезда упомянутых военных и партийных контролёров-надзирателей из Москвы. Иначе подобный отъезд мог послужить для немцев той самой «провокацией», которой так боялся Сталин: они могли бы ускорить нанесение упреждающего удара, что называется, «с испугу».