1941. Победный парад Гитлера. Правда об Уманском побоище

16 августа 1941 года был издан приказ СВГ № 270 «Об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия». В этом приказе в качестве негативного примера приводилось поведение генерала П.Г. Понеделина. Там было записано: «Генерал-лейтенант (генерал-майор. – Р. В.) Понеделин, командовавший 12-й армией, попав в окружение противника, имел полную возможность пробиться к своим, как это сделало подавляющее большинство частей его армии. Но Понеделин не проявил необходимой настойчивости и воли к победе, поддался панике, струсил и сдался в плен врагу, совершив таким образом преступление перед Родиной, как нарушитель военной присяги».

Находясь в плену, П.Г. Понеделин содержался в лагерях для военнопленных Канельбург, Нюрнберг, Вейсенберг. В мае 1945 года он был освобожден союзниками и передан для репатриации вначале в Париж, а затем советской стороне. Находился в следственной тюрьме НКВД по обвинению в капитуляции войск 6-й и 12-й армий и предоставлении противнику сведений по этим армиям. Следствие велось пять лет. В августе 1950 года П.Г. Понеделин был осужден, лишен воинского звания, наград и расстрелян.

Реабилитирован в 1956 году, восстановлен в звании генерал-майора, с возвращением наград – орденов Ленина и двух орденов Красного Знамени.

Начальник штаба 6-й армии Н.П. Иванов и начальник штаба 12-й армии Б.И. Арушанян смогли вырваться из окружения. Дальнейшая судьба Н.П. Иванова неизвестна, а Б.А. Арушанян затем воевал, генерал-лейтенант. Правда, штабы обеих армий не смогли вырваться из окружения. Всего же по данным Южного фронта за период с 1 по 8 августа из окружения вышло 11 тысяч человек и 1015 автомашин с военным имуществом.

Командир 13-го стрелкового корпуса генерал Н.К. Кириллов также был пленен под Уманью в августе 1941 года. В апреле 1945 года он был освобожден из плена и с мая по декабрь этого года находился на так называемой государственной проверке. В декабре 1945 года он был арестован и находился в тюрьме до лета 1950 года. 25 августа 1950 года Н.К. Кириллов вместе со своим командармом П.Г. Понеделиным был приговорен к расстрелу и расстрелян. 29 февраля 1956 года приговор был отменен за отсутствием состава преступления.

Командир 173-й стрелковой дивизии генерал-майор С.В. Верзин 9 августа, после неудавшегося прорыва во главе группы бойцов, застрелился. Покончили с собой и некоторые другие командиры.

Командир 44-й горнострелковой дивизии генерал-майор Ткаченко Семен Акимович был пленен под Голованевском. Но вскоре после этого из лагеря, находившегося в Гайсине, он был отпущен домой, как украинец. Он устроился работать в местечке Узин. Но через некоторое время его кто-то опознал и выдал. Ткаченко был арестован фельджандармерией 6-й полевой армии. В последующем содержался в лагерях Хаммельбург, Пладен, Хоэнштейн, Заксенхаузен. С последнего пытался организовать побег. Был схвачен гестапо и расстрелян в апреле 1945 года.

Но это только отдельные люди. Другие десятки тысяч советских бойцов и командиров, взятых в плен в районе Подвысокого, оказались за колючей проволокой Уманской ямы, где их ждали муки, голод, жажда, унижение и смерть.

Уманская яма – территория бывшей птицефабрики и карьера кирпичного завода на юго-восточной окраине города. По периметру редкие немецкие часовые, млеющие на солнце. И бесконечный поток медленно бредущих туда советских военнопленных, многие из которых обозначены окровавленными бинтами.

К.И. Чернявский в книге «Всегда с бойцами» пишет: «Уманская яма была полуовальной формы. Беспощадно жгло солнце. Ни крова, ни пищи, ни воды. В западном углу карьера находилась небольшая лужа буро-зеленой с мазутом воды. К ней кинулись люди, они черпали эту грязь пилотками, ржавыми консервными банками и просто ладонями, жадно пили.

– Воды! Водички! – стонали те, кто не в силах был подняться.

И тут затрещали автоматы. Потом десятки человеческих тел всплыли на поверхности этой лужи».

Немцы кормили военнопленных очень скудно: один раз в день на территорию лагеря приезжало несколько полевых кухонь, привозивших жидкую похлебку. Раздача пищи каждый раз превращалась в настоящую драму. Котелки и ложки были далеко не у всех, многие подставляли пилотки, с которых выливали прямо в рот дурно пахнущую жижу, называемую пищей.

Но и эту еду получить было непросто. За ней выстраивались огромные очереди, в которых раненым, больным и слабым зачастую не находилось места. В лагере уже через несколько дней всякие законы переставали действовать, и каждый выживал, как мог.

А всего в километре от этого страшного места, за небольшой речушкой, утопающие в зеленых садах глинобитные мазанки городского района «Мещанка». Война еще не коснулась этого района, и там продолжается своя жизнь: бабы готовят обед, босоногие ребятишки бегают по пыльным улочкам, горстями срывают с деревьев спелые вишни…