1941. Пропущенный удар

А 15 июня в Разведуправление Генерального штаба РККА поступило следующее сообщение из Финляндии: «Точно установлено: в период 5-15 июня в портах Вааза, Оулу, Кеми выгрузилось не менее двух моторизованных дивизий, следующих железнодорожными эшелонами, темп 12–16 и походным порядком в район Северной Финляндии. Выгрузка в портах и транспортировка с конечных районов выгрузки в Рованиеми — продолжается. Одновременно с этим проводится мобилизация резервистов финской армии и усиление полицейского режима населенных пунктов Финского и Западного заливов, объявлены запретные зоны»[227].

Все эти данные 16 июня 1941 года были доложены Сталину, Молотову, Ворошилову, Жданову, Маленкову, Тимошенко, Жукову.

17 июня в Москве стало известно о том, что румынское радио передало приказ всему приписному составу войск немедленно прибыть в свои части. В Бухаресте составлялись списки для возможной эвакуации детей из опасных районов.

Народный комиссар ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов, в свою очередь, доложил правительству о срочном уходе из советских портов незагруженных немецких кораблей, о появлении вблизи наших военно-морских баз неизвестных подводных лодок и интенсивных полетах разведывательной авиации.

В этот же день на участке Ломжинского погранотряда ночью была задержана вооруженная группа диверсантов, переодетых в форму красноармейцев и командиров РККА, направлявшаяся для осуществления диверсий в район Барановичей.

18 июня на участке Киевского погранокруга через границу перебежал фельдфебель германской армии, сообщивший на допросе, что война начнется в 4 часа утра 22 июня 1941 года[228].

О неизбежном нападении Германии советским пограничникам сказали и два венгерских офицера, подошедшие к пограничным столбам.

А с польской территории местный житель, не боясь последствий, прокричал проходившим вблизи границы советским пограничникам: «Скоро на вас пойдут немцы»[229].

В подтверждение этого 19 июня из Рима пришло сообщение от резидента НКГБ о том, что военные действия Германии против СССР начнутся между 20 и 25 июня 1941 года.

Продолжался и поспешный выезд из Москвы сотрудников германского посольства. Только с 10 по 17 июня в Германию выехали 34 человека, в том числе авиационный атташе, несколько секретарей и сотрудников военного атташе. На 19 нюня в «Интурист» поступили срочные заявки на предоставление билетов для срочного выезда за границу сотрудников и членов семейств итальянского посольства, венгерской и румынской миссий. Органами НКГБ было зафиксировано и то, что часть сотрудников английского посольства поспешно выехали из Москвы на родину.

Тревожные сообщения продолжали поступать и с западной границы. 19 июня на участке Белорусского погранокруга была обнаружена и принятыми мерами захвачена диверсионная группа, пытавшаяся проникнуть на советскую территорию. На допросе нарушители показали, что 22 июня ожидается нападение германских войск на Советский Союз.

В ночь на 20 июня на участке 11-й армии ПрибОВО границу перешел солдат 6-й пехотной дивизии вермахта, сообщивший, что «немецкие части у границы окопы не копают, имея в виду переход в наступление… Военные действия начнутся через 8–10 дней (солдат дезертировал из своей части 2–3 дня назад. — Р. И.)»[230].

20 июня 1941 года в разведывательных донесениях из западных округов отмечалось, что на границе появились отряды полевых войск вермахта, вооруженные ручными пулеметами. В районе приграничных знаков № 300 и № 301 немецкие солдаты начертили на песке у Западного Буга слово «СССР», затем перечеркнули буквы и затоптали ногами, урожая оружием нашим пограничникам.

В специальном сообщении разведывательного отдела ЗапОВО за этот день говорилось[231], что немецкое командование за последние дни проводит усиленные переброски войск — пехоты, танков, артиллерии — к границам СССР. В районе Кодень обнаружено около 100 танков, на аэродроме Беляны — до 125 истребителей, на аэродроме Пулавы — 50 бомбардировщиков.

По агентурным данным и радиоперехватам, штабы немецких корпусов были установлены в пунктах Радин, Луков, Межиречье. В районе Варшавы обнаружены две мощные радиостанции, имевшие связь со штабом Главного командования вермахта.

О подготовке вражеского вторжения говорилось и в документе народного комиссара госбезопасности, направленном членам советского правительства:[232]