1941. Пропущенный удар

В этот же день и народный комиссар госбезопасности СССР доложил в ЦК ВКП(б) новые данные о подготовке военного вторжения: «Военные приготовления в Варшаве и на территории генерал-губернаторства проводятся открыто, и о предстоящей войне между Германией и Советским Союзом немецкие офицеры и солдаты говорят совершенно открыто, как о деле уже решенном. Война якобы должна начаться после окончания весенних полевых работ…

С 10 по 20 апреля германские войска двигались через Варшаву на восток беспрерывно, как в течение ночи, так и днем… Немецкими властями в Варшаве отдано распоряжение привести срочно в порядок все бомбоубежища, затемнить окна, создать в каждом доме санитарные дружины…

Мобилизованы и отобраны для армии все автомашины частных лиц и гражданских учреждений… С начала апреля закрыты все школы и курсы, их помещения заняты под военные госпитали. Запрещено всякое пассажирское движение по территории генерал-губернаторства…

Немецкие офицеры усиленно изучают русский язык, а также топографические карты приграничных территорий СССР, которые каждому из них розданы… На всех дорогах деревянные мосты укреплены железными брусьями. Проводится заготовка переправочных средств через р. Буг»[202].

Это были тревожные сведения, прямо указывавшие на готовность Германии и ее союзников к войне против Советского Союза. Даже германский посол в Москве граф Шуленбург в приватной беседе с полпредом СССР В.Г. Деканозовым, прошедшей 5 мая, высказал мысль о возможности войны между их странами.

Тревожным было и поступившее из представительства СССР в Румынии послание, в котором югославский посол прямо указал, что «Германия готовится к военному выступлению против Советского Союза и поэтому… Советский Союз должен усиленно вооружаться для того, чтобы встретить военное нападение со стороны Германии»[203].

В начале мая Сталин получил донесение из Берлина о состоявшемся 29 апреля выступлении А. Гитлера перед выпускниками офицерских школ, на котором недвусмысленно было заявлено: «В ближайшее время произойдут события, которые многим покажутся непонятными. Однако мероприятия, которые мы намечаем, являются государственной необходимостью, так как красная чернь поднимает голову над Европой»[204].

По-моему, очень откровенное высказывание, не оставлявшее никаких сомнений в грядущих грозных событиях. А в подтверждение этому 6 мая Сталину был представлен доклад военно-морского атташе в Берлине капитана 1 ранга Воронцова, в котором сообщалось, что «немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию. Одновременно намечены мощные налеты авиации на Москву и Ленинград и высадка парашютных десантов в приграничных центрах»[205].

14 мая советское руководство получило сообщение из Праги, в котором говорилось, что Германия усиленно готовится в ближайшее время выступить против СССР. Гестапо уже разработало детальный план налета и обыска в советском консульстве на случай объявления войны.

В этот же день Сталину поступила записка от наркома госбезопасности о начавшемся поспешном выезде в Германию сотрудников германского посольства и членов их семей. В ней отмечалось:[206] 17.4 выехала жена авиационного атташе; 22.4 — корреспондент газеты «Фелькишер Беобахтер»; 25.4 — советник посольства; 29.4 — заместитель канцлера посольства с семьей; 6.5 — семьи лесного и военно-морского атташе; 7.5 — секретарь посольства и сотрудник консульского отдела с родственниками; 9.5 — супруга первого советника посольства.

Были получены сведения и о том, что по указанию германского посла к нему в дом доставлены ящики для упаковки домашних вещей. Это тоже были настораживающие сведения для руководства Советского Союза.

15 мая Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Берии, Кузнецову, Жданову, Жукову, Буденному, Шапошникову, Кулику, Мерецкову и Запорожцу был направлен новый документ о возможных силах немецкого вторжения[207].