1941. Разгром Западного фронта

Понеся от ударов авиации сравнительно небольшие потери, 6-я КД сосредоточилась в Гелчинском лесу, что находится на северном склоне Червоноборской гряды. Ее 38-й эскадрон связи, с трудом протиснувшись сквозь забитую повозками и просто спешно покидавшими Ломжу местными жителями центральную улицу городка, прибыл сюда же. Развернув смонтированную на шасси трехосной ГАЗ-ААА радиостанцию РСБ, которая была закреплена за штадивом, радисты начали обмен шифрованными радиограммами с неизвестным корреспондентом. Вначале все шло прекрасно. Первая радиограмма ушла в эфир в 08:25. Ответ прочли начальник связи дивизии майор Груша и подошедший командир дивизии генерал-майор М. П. Константинов. Затем они ушли, видимо, для отдачи распоряжений, и через какое-то время снова вернулись. На второй вызов ответа не последовало (или сменили код, или рацию «на том конце» разбомбили). Находившийся на смене старший сержант З. П. Рябченко поймал в микрофонном режиме передачу ТАСС: «Генерал упавшим голосом попросил включить погромче, ровно в 12:00 выступил т. Молотов и объявил — считать Советский союз в состоянии войны с Германией, вот когда мы узнали про начало войны. Генерал и майор попрощались с нами, на прощание сказали, что „вам, сынки, будет очень тяжело, эта война будет невиданной из войн“»[228].

Бывший начштаба 94-го Северо-Донецкого кавполка подполковник В. А. Гречаниченко вспоминал, что к ним поступил устный приказ командира дивизии следующего содержания: занять оборону на рубеже железной дороги Ломжа — Лапы и не допускать противника со стороны Остроленки и Замбрува. Примерно в 10 часов 94-й полк (командир — подполковник Н. Г. Петросьянц) первым вошел в соприкосновение с противником; завязалась перестрелка. Вскоре к полю боя подошли подразделения 48-го Белоглинского Кубанского и 152-го Ростовского Терского казачьих полков подполковников Рудницкого и Белоусова. 48-й КП занял оборону на правом фланге 94-го полка. И. Е. Щербина, бывший рядовой саперного взвода 152-го кавполка, писал: «22 июня 1941 г. в пятом часу утра нам сыграли боевую тревогу под звуки разрывов бомб и снарядов, это немцы вели обстрел по нашим военным объектам. И так поехали занимать огневые позиции для защиты наших границ от немецких войск. А когда мы доехали до реки, там мосты были уже взорваны, тогда саперы дивизионные и полковые быстро навели понтонный мост, переправили все воинские части и технику и заняли там оборону и держали от натиска немецких войск до поздней ночи, и наши части этот натиск сдержали. А потом, когда все утихло, ночью нам дали команду: „По коням, оставить эти рубежи и двигаться на защиту г. Белостока“»[229].

Попытка немцев с ходу прорваться к Ломже была отбита: казаки спешились и, заняв оборону на широком фронте, вступили в бой. Несмотря на превосходящие, как казалось, силы врага, они отразили все его атаки, отбрасывали немецкую пехоту огнем и контратаковали с саблями наголо. Непосредственно у Ломжи вели бои танковый эскадрон дивизионного 35-го ТП, 3-й КП подполковника Д. М. Алексеева (севернее) и три эскадрона 48-го и 94-го полков (юго-западнее).

Из боевого донесения штаба 10-й армии № 1 на 14:40: «Противник, наступая по всему фронту, к 13 часам 30 минутам занял пехотой Граево, Марки, Малы Плоцк, Новогруд, Мястково, Хороманы, Науборы, Ясеница, лаг. Гонсиорово, Цехановец, Семятичи, имея танки в направлениях: Остроленка, Ломжа; Брок, Анджеево; Лазув, Цехановец».

В архиве И. И. Шапиро я обнаружил переписанные бог знает откуда несколько донесений и приказов штаба корпуса и штаба дивизии, к сожалению, неполные. В изложении, вероятно, начальника штаба 6-й КД подполковника Г. М. Данилова обстановка в районе Ломжи в первой половине дня выглядела так (сокращения исправлены):