1941. Разгром Западного фронта

Разведрота 25-го моторизованного полка, не имевшая оружия, утром 23 июня была отправлена в тыл. По словам А. Г. Крылова, они прошли мимо аэродрома у Бельска, забитого сгоревшими самолетами, и днем пришли в Гайновку. Человек шесть первых попавшихся (в том числе и его) послали возить продукты из какого-то склада просто в лес. Сделали четыре рейса на трехтонке, складывали продовольствие прямо на землю. Вероятно, неготовые к бою подразделения командование дивизии использовало для тылового обеспечения. Под Браньском же, а точнее, в четырехугольнике Кевляки — Топчево — Браньск — Патоки, весь день 23 июня продолжался тяжелый встречный бой. Он то затихал, то снова возобновлялся, но его эпицентр был в стороне от городка. Особенно настойчив был Пожидаев, бросавший свои подразделения на Браньск и с запада, и с северо-запада, и с севера. Т. Я. Криницкий, следивший по радио за боем с места расположения НП 50-го ТП (их основная радиостанция была разбита еще на марше, под Райском, они слушали переговоры на маломощной станции), вспоминал, что майор Пожидаев так интенсивно руководил боем, что к концу дня уже окончательно охрип. Многие командиры, в том числе начальник штаба 50-го полка капитан А. С. Шевченко, ходили в атаки, стоя в открытых башенных люках своих машин. Геройски вели себя комбат-3 старший лейтенант А. И. Шевченко и комбат-2 капитан М. В. Сопов (участник испанской войны, кавалер двух орденов Красного Знамени). В непрерывных атаках от огня противотанковых средств противника и ударов авиации было подбито и сожжено много танков дивизии. Командир танка из 3-го батальона 50-го ТП В. А. Перфильев рассказывал: «В одной из атак со мной в танке был тяжело ранен лейтенант (фамилии его не помню), только что присланный в часть после окончания Саратовского училища. Во второй половине дня вражеским снарядом, пробившим башню танка, был убит находившийся рядом со мной сержант Храмцовский». Танк Перфильева застрял в заболоченной пойме небольшой речушки у деревни Свириды и был расстрелян, сам Перфильев был ранен и контужен. Спас его другой экипаж из его взвода.

Из книги в книгу кочует рассказ о подвиге экипажа братьев Кричевцевых из 31-й танковой дивизии того же 13-го мехкорпуса, погибших при таране. Названо и место тарана — район станции Лапы. Но в Лапах и по окрестным деревням стояли части 25-й дивизии, здесь же они сражались и гибли. 31-я действовала значительно южнее. В историю войны вкралась ошибка, которую необходимо исправить. Во-первых, братья-белорусы Минай, Елисей и Константин носили фамилию Кричевцовы, а не Кричевцевы, а во-вторых, служили они в 50-м танковом полку 25-й дивизии. Это был лучший в полку экипаж, как в песне поется — «три танкиста, три веселых друга». Братья имели музыкальное образование и руководили кружками художественной самодеятельности. Летом они должны были покинуть свою часть: их посылали на учебу в Москву, откуда они бы вернулись военными дирижерами. Но… не судьба. Точной даты тарана, который совершил экипаж Кричевцовых, также как и места («район станции Лапы» слишком расплывчато), установить не удалось. Но пиковой точкой действий 25-й танковой дивизии (а возможно, и всего 13-го мехкорпуса) было именно 23 июня. В этот день танкисты 25-й ценой своих жизней снова задержали врага, и очень велика вероятность, что таран был совершен 23-го. Командир танка из 50-го ТП М. И. Трусов вспоминал: «В эти первые дни войны я и слышал о таране братьев Кричевцевых. У них был, говорили, танк Т-34. У нас были Т-26… В то время, когда мы блуждали небольшими группами и отдельными танками, много слышал рассказов о таране экипажа-братьев Кричевцевых. Об этом таране слышал и от бойцов своей дивизии, и от пехотинцев. Сам этого тарана я не видел. Служил я с ними в г. Калуге, потом [мы] переехали в Сычевку. Знал я только двух братьев. Они были оба с высшим или средним образованием. Я служил в 3-м батальоне 44-й бригады, а они — в 1-м (учебном) батальоне. Были они парнями талантливыми и часто выступали в нашем клубе с сатирическими рассказами. Третий их брат служил где-то в другом городе и по просьбе отца был переведен в нашу бригаду. Уроженцы они были Гомельской области: Когда переехали из Гомеля в Белостокскую область, то я их уже не видел, так как мы были в разных батальонах нашей 25-й ТД».