1941, Великая Отечественная катастрофа: Итоги дискуссии

«Подписав с немцами Брестский мир, большевики за полгода до конца мировой войны сделали русских из победителей побежденными, отказ от уплаты дореволюционных долгов и приверженность лозунгам типа «Даешь Париж!» привели к политической и экономической изоляции».

Очень странное утверждение для того, кто в самом начале книги декларирует следующее: «...если принять за аксиому, что цель любой войны — добиться лучшего состояния мира, чем довоенный, то придется признать, что Первую мировую войну (1914 — 1918) проиграли все ее основные европейские участники».

Как ни крути, а получается, что большевики избавили свою страну от лишнего полугодового кровопролития. Можно, конечно, долго мечтать и о черноморских проливах, и о Восточной Пруссии, и о прочих приобретениях, которые могли бы достаться России, но не следует забывать, что Россия вошла в войну крупным должником, а выходила из нее должником тотальным, и любое требование проливов или территорий перебивалось бы английскими и французскими финансовыми рычагами, как перебивались чрезмерные запросы Англии и Франции американскими финансовыми козырями. Можно мечтать о послевоенных инвестициях:

«г Так как советское правительство отказалось от уплаты дореволюционных долгов, рассчитывать на получение инвестиций на Западе не приходилось».

Ну а можно оглянуться на самое наше ближайшее прошлое, чтобы понять, что наличие-отсутствие инвестиций с выплатой долгов мало связано. Россия после 1991 г. признала за собой и все российские долги, и все советские, и все равно уже почти двадцать лет вывоз капитала из страны серьезно превышает инвестиции.

Бешанов, конечно же, не упомянул в своем повествовании о тяжелых переговорах советских властей с кредиторами, которые закончились ничем — платить царские долги на условиях Антанты не было никакой возможности. Советские наркомы совершенно справедливо решили, что проще будет не платить, а все необходимое, современную технику и технологии для модернизации хозяйства, получить из Германии.

Именно это и ставится в вину советским наркомам. Им тут же припоминают Рапалльские соглашения 1922 г. и военное сотрудничество с рейхсвером. Немецкие танковые и авиационные полигоны в СССР, между прочим, ликвидированные с приходом Гитлера к власти, предстают перед читателем чем-то вроде средоточий зла и мировой агрессии. В то же время филиалы «Форда» и «Дженерал Моторе» в Германии, поставлявшие уже не рейхсверу, а гитлеровскому Вермахту автотранспорт, — просто фабрики миролюбия.

Ближе к обсуждению собственно войны приводится и главный аргумент против предвоенной политики СССР: вроде как с 1939 г. «из Советского Союза в Германию потоком шли стратегические товары». СССР внезапно оказывается единственной страной, которая торговала с нацистской Германией. Вот уж удивились бы современники! Ведь все нейтральные страны торговали с Германией как минимум до вступления США в войну с Гитлером, когда союзники наконец получили мощный рычаг давления на них. Но и после этого поставки продолжались. Швеция поставляла Германии железную руду. Швейцария — точную механику, авиаприборы. И все это тоже «потоком». К примеру, швейцарский «точмех» всю войну уходил в Германию почти полностью, а союзникам приходилось возить его к себе контрабандой через всю Европу. Советскому Союзу, как агрессору, без конца ставят в вину начало Финской войны и вступление в Польшу, в то время как министры миролюбивой Великобритании в 1940 г. обсуждали возможность минирования территориальных вод Норвегии, а потом просто решили Норвегию оккупировать. Все это — с целью прекратить вывоз руды через порт Нарвик. Так что агрессивности у всех было поровну. Другое дело, что англичане свою операцию провалили, а СССР свои — нет и границу все-таки отодвинул. И на западе, и на северо-западе.