1941. Вяземская катастрофа

Нет до сих пор и ответа на вопрос, какую цену пришлось заплатить народу за Победу в войне. Пусть демографы считают неродившихся из-за войны детей: нас интересуют в первую очередь потери с военно-оперативной точки зрения, как основной показатель, в частности, уровня подготовки войск и компетентности командования. Без знания людских и материальных потерь нельзя считать законченным исследование войны вообще. Освещение военных действий, профессионализма и роли полководцев, итогов и уроков войны должно быть неразрывно связано с учетом цены Победы [80]. Конечно, это весьма болезненная тема.

Готовить данные о потерях комиссия Генштаба начала задолго до окончания «холодной войны» и последующей перестройки. В то далекое время в условиях ожесточенной идеологической борьбы с западными «фальсификаторами» истории Второй мировой войны давать им лишние козыри было бы неразумно. Вне всякого сомнения, существовал политический заказ, отказаться от которого было нельзя. Сейчас обстановка изменилась. Но признаться в сокрытии правды тем, кто готовил цифры, — смерти подобно (политической, конечно). Точные цифры потерь Вооруженных сил установить сейчас уже невозможно, но надо хотя бы назвать порядок цифр, близкий к реальности, чтобы, с одной стороны, осознать подлинную цену нашей Победы, с другой — чтобы понять, почему за нее пришлось заплатить такую непомерно высокую цену. А для этого нужно иметь мужество смотреть правде в глаза, нужна политическая воля. Ветераны, родные и близкие погибших и пропавших без вести воинов имеют право знать правду, какой бы горькой она ни была. Жестокая правда войны отнюдь не умаляет нашей Победы над сильным и коварным врагом. В этом отношении можно вспомнить слова маршала Г.К. Жукова — а уж он-то знал немецкую армию: «Надо, наконец, посмотреть правде в глаза и, не стесняясь, сказать о том, как оно было на самом деле. Надо оценить по достоинству немецкую армию, с которой нам пришлось столкнуться с первых дней войны. <…>Мы учились в ходе войны и выучились и стали бить немцев, но это был длительный процесс»[365]. И он же, высказываясь позднее о послевоенной кадровой политике, в частности, заметил: «Командиры учились войне на войне, расплачиваясь за это кровью наших людей»[366].

Вместо ответа на всем понятные вопросы сразу раздаются голоса людей, сделавших патриотизм своей профессией, о попытках пересмотра итогов войны. Речь идет не о пересмотре, а о переосмысливании некоторых событий минувшей войны в свете вновь открывшихся фактов, дотоле тщательно скрываемых в недрах архивов и спецхранов.

Введение в научный оборот недоступных ранее широкому кругу исследователей документов поможет историкам по-новому осветить многие проблемы, дать более объективное документальное изложение событий Великой Отечественной войны, внести при необходимости существенные коррективы в ее историю. Надо же, наконец, разобраться, почему наш победный марш на Берлин начался от стен Москвы, и пролег этот путь через Харьков и Сталинград. Когда про нас перестанут говорить, что русские быстро ездят, но медленно запрягают? Когда наши военачальники будут учиться воевать до войны, а не в ходе сражений, оплачивая свои уроки кровью солдат?

Несмотря на тяжелейшее поражение, нанесенное Красной Армии, германским войскам так не удалось выполнить своей главной задачи — взять Москву. Гитлер рассчитывал разгромить Советский Союз в ходе одной быстротечной операции. В начале операции «Тайфун» Гитлер на встрече с японским послом обещал ему овладеть Москвой к 12 октября 1941 г. [81]. Но стратегия блицкрига потерпела крах — уничтожить основные силы Красной Армии не удалось. В ожесточенных боях немцы теряли не только людей и технику, но и время. В результате Германия оказалась перед перспективой затяжной войны, победить в которой ее военная машина была неспособна. Подвела врага и самонадеянность: вместо того чтобы использовать успех и продолжать наступление, они ослабили свою главную группировку, наступающую на Москву. Германский историк К. Рейнгардт отметил, что именно выделенных сил «не хватило в решающий момент под Москвой, когда новые русские оборонительные рубежи не были еще укреплены, а резервы русских большей частью находились еще на подходе» [21]. Как будто в ином случае гитлеровцам удалось бы достичь своих целей.