1941. Забытые победы Красной Армии (сборник)

4. При условии, что вся территория СССР западнее Волги была бы оккупирована немцами, советский промышленный потенциал был бы очень серьезно ослаблен, но все еще сохранялся. Полный развал экономики Советского Союза можно было ожидать только в случае захвата индустриальных районов на Урале [142] .

Как мы видим, генерал Томас прогнозировал, что при наиболее благоприятном для немцев сценарии развития событий в конце 1941 года, даже при условии взятия ими Москвы и Ленинграда, окончательно сломить советское сопротивление им все равно бы не удалось. Следовательно, терялся всякий смысл рваться к Москве очертя голову. Но этот доклад не отрезвил военное и политическое руководство Германии. Гитлер уже не вспоминал свою же фразу: «Мы не можем позволить соображениям престижа влиять на наши решения». Хотя, с другой стороны, у него тоже не оставалось выбора. После того, как тяжелейший военный разгром, огромные людские и материальные потери и утрата обширных территорий так и не заставили Советский Союз капитулировать, Гитлеру оставалась только надеяться, что крупное политическое поражение – утеря столицы – все же сломит волю советского народа к сопротивлению.

Контрнаступление Красной Армии, начатое 5 декабря 1941 года, окончательно перечеркнуло и эту его последнюю надежду. Главным результатом поражения вермахта под Москвой стало осознание всеми того, что многие поняли еще раньше: немецкий «блицкриг» в СССР окончательно провалился. Отныне война перешла в форму длительной борьбы на истощение. А в такой борьбе у Германии не было шансов на успех – особенно учитывая, что ей приходилось сражаться не только с Советским Союзом, но и с Британской империей, и с США. Экономический потенциал антигитлеровской коалиции, ее объединенные людские и материальные ресурсы намного превосходили все, что могла противопоставить этому Германия, даже с учетом всех ее союзников. А это означало, что поражение Германии в войне становится только вопросом времени. Приговор был окончательным и обжалованию не подлежал.

Но агония Третьего рейха продолжалась еще долгих три с половиной года, и за победу над ним пришлось заплатить еще многими миллионами жизней…

Валерий Вохмянин, Александр Подопригора. Гамбит Тимошенко

«Гамбит (тал. dare il gambetto – дать подножку), начало шахматной партии, в котором жертвуют фигурой или пешкой ради получения скорейшей возможности перейти в атаку…»

(Толковый словарь русского языка, 1935)

В 2008 году, к 65-летию освобождения Харьковской области от немецко-фашистских захватчиков, Харьков получил неюбилейный подарок – «черную метку» военных историков России. «Приравняв к штыку перо» в борьбе с ревизионистами и фальсификаторами истории Второй Мировой и Великой Отечественной войн, специалисты старой формации и исследователи новой волны обрушили на головы читателей шквал печатных открытий, обобщений и откровений.

Ошеломляет даже название – убийственное, как приговор военного трибунала: «Харьков – проклятое место Красной Армии» [143] . В «вину» восточным воротам и крупнейшему мегаполису Украины, не мелочась, поставили все: от Барвенково-Лозовской операции января 1942-го до Белгородско-Харьковской августа 1943-го. Как будто не было в истории Великой Отечественной и в памяти поколений ни победных сводок, ни громких приказов «Верховного», ни слез радости на глазах жителей освобожденных городов и сел, ни блеска салютов над ликующей Москвой. Не было ни не менее «проклятой», дважды освобожденной и дважды сданной Керчи, ни позиционных тупиков Ржева и Вязьмы, злополучной Сычевки, кровавых болот Мясного Бора…

Год 1941-й авторы «исторического трибунала» удостоили всего лишь пары абзацев во вступительной статье – возможно, решив не усугублять и без того неприглядную картину военных неудач «проклятого места». Еще бы! Поспешный отвод остатков Юго-Западного фронта после грандиозного разгрома в Киевском «котле», оставление врагу четвертого по величине города СССР, крупнейшего транспортного и промышленного центра на юге страны, родины легендарных БТ и прославленных «тридцатьчетверок»!

Заблуждений и мифов об осени 1941-го и о боях 1942–1943 годов меньше от этого не станет, а «страсти по Харькову» будут лишь разгораться. Именно они, к сожалению, и будут оставаться по-прежнему стереотипным фундаментом понимания роли и содержания событий, происходивших на востоке Украины в годы Великой Отечественной войны. Для всех, кто считает себя наследниками Великой Победы, соотношение советских поражений и побед станет еще более искаженным и неутешительным.