1945. Год поБЕДЫ

5-я ударная и 47-я армии должны были двигаться в обход Берлина с целью прикрытия штурма города от контрударов противника с северо-западного направления. В их полосах предполагалось ввести в прорыв танковые армии. 1-я гвардейская танковая армия получила задачу овладеть восточной и северо-восточной частями столицы рейха. 2-я гвардейская танковая армия должна была ворваться в Берлин с северо-запада.

Подытоживая, Жуков писал:

«Перегруппировку сил и средств с правого фланга фронта на р. Одер я могу начать только с переходом 2-го Белорусского фронта в наступление, т. е. с 10.2.45 г., и закончу ее 18.2.45 г. В связи с этим войска, предназначенные для действий на Берлин, будут подготовлены к наступлению на Берлин лишь 19–20. 2.45 г.

Наступление на Берлин могу начать 20.2.45 г.».

12 февраля в районе Лебуса без артиллерийской подготовки по льду форсировала Одер 69-я армия, образовав два плацдарма и перерезав железную дорогу Франкфурт— Кюстрин. Причем снова отличилась 77-я гвардейская дивизия генерала Дскалепова. В этот же день командующий 47-й армией получил приказ в 19.00 начать марш из района Дейч-Кроне с тем, чтобы к утру 16 февраля выйти к Одеру. Для ликвидации немецкой группировки, окруженной в Шнейдемюле, из состава армии выделялась оперативная группа генерал-майора Кузьмина — 125-й стрелковый корпус с частями усиления. Ночью 13 февраля Жуков направил оперативные директивы на проведение Берлинской операции всем армиям фронта. Командармы свои планы должны были представить на утверждение 17 февраля к 12.00.

13 февраля комендант «крепости» Шнейдемюль полковник Гейнц Ревлингер, лишившись последнего аэродрома и оставшись без боеприпасов, самовольно решил пробиваться на север. Гарнизон был разбит на моторизованную и пешую колонны общей численностью около 8000 человек и в 20.00 без артиллерийской подготовки двинулся на прорыв. Такой «наглости» от них не ждали: «Генерал Кузьмин ошибочно считал, что войска противника деморализованы и не будут пытаться вырваться из окружения». Немцы смяли боевые порядки 185-й стрелковой дивизии, в которой «слабо была поставлена разведка, а также недостаточно уделялось внимания организации боя в ночных условиях», и ушли в леса.

О состоявшемся прорыве полковник Ревлингер немедленно сообщил по радио Гиммлеру. Судя по воспоминаниям Рауса, рейхсфюрер решение одобрил:

«Гиммлер внимательно выслушал сообщение, затем положил трубку и вскочил. В радостном возбуждении он забегал взад и вперед по комнате, восклицая: «Вы слышали это? Ревлингер сумел! Он сделал это! Я говорил, что он это сделает!»

Естественно, я согласился с решением, которое Ревлингер принял самостоятельно, и выразил надежду, что большое количество этих отважных солдат сможет добраться до наших позиций, укрываясь в лесах. Потом мы довольно долго обсуждали возможности включить этот отряд в нашу систему обороны, как вдруг снова зазвонил телефон. Я выслушал приказ Гитлера, переданный через ОКХ. Он требовал, чтобы Ревлингер и его гарнизон вернулись в Шнейдемюль и продолжали его оборону.

«Нет, вы совершенно правы. Я не передам этот приказ дальше», — сказал мне Гиммлер».

14 февраля советские войска, истребив части прикрытия, заняли пылающий Шнейдемюль. После чего Кузьмин повел 125-й стрелковый корпус к Одеру, а уничтожение прорвавшейся группировки было возложено на 79-й стрелковый корпус 3-й ударной армии. Еще через четыре дня оба немецких отряда были рассеяны, Ревлингер со своим штабом попал в плен.

И все вроде бы хорошо. Однако 16 февраля из района Альтдамма и Штаргарда в северный фланг 1-го Белорусского фронта ударил Феликс Штайнер. В «Солнцестоянии» приняли участие 10-я танковая дивизия СС «Фрундсберг», 4-я танко-гренадерская дивизия СС «Полицай», 11-я танко-гренадерская дивизия СС «Нордланд», 23-я танко-гренадерская дивизия СС «Нидерланды», части 28-й танко-гренадерской дивизии СС «Валлония», 503-й тяжелый танковый батальон СС, танковые дивизии «Гольштейн» и «Шлезиен», дивизия «Фюрер» с 911-й бригадой штурмовых орудий и дивизия «Эскорт фюрера».