1945. Год поБЕДЫ

План Конева Верховный утвердил 29 января.

«Мнения, следовательно, у всех сошлись на одном — нужно продолжать безостановочное наступление и овладеть Берлином, — пишет Штеменко. — Фронты получили на сей счет необходимые указания из Москвы и, в свою очередь, поставили задачи армиям.

Генштаб беспокоила лишь одна деталь: «Каким образом наступление на Берлин двух фронтов согласовать с указанием Сталина о том, чтобы столицу Германии брали войска под командованием Г. К. Жукова? После жарких дебатов предложено было утвердить решения обоих командующих фронтами. Ставка с этим согласилась, однако разграничительную линию между фронтами установила на основании рекомендаций маршала Жукова… Такая разграничительная линия фактически оттирала 1-й Украинский фронт к югу от Берлина, не оставляя ему никакого окна для удара по германской столице; правое его крыло направлялось на Губен и Бранденбург.

Получалась явная несуразица: с одной стороны, утвердили решение маршала Конева — правым крылом наступать на Берлин, а с другой — установили разграничительную линию, которая не позволяла это сделать. Мы рассчитывали лишь на то, что до Берлина еще далеко и нам удастся устранить возникшую нелепость. В ходе операции обстановка сама должна была внести необходимую поправку. Так оно и случилось».

НИЖНЕ-СИЛЕЗСКАЯ ОПЕРАЦИЯ

Первыми снова начали войска 1-го Украинского фронта (в том же составе — 66 стрелковых и 3 кавалерийские дивизии, общая численность — 981 тысяча человек). Впрочем, никакой паузы у них и не было. Пока одни армии совершали перегруппировку, другие вели ожесточенные бои за расширение захваченных на Одере плацдармов и занимались зачисткой территории, ликвидируя «блуждающие котлы» противника.

За это время на плацдарме севернее Бреслау был создан ударный кулак в составе 3-й гвардейской, 13, 52, 6-й общевойсковых, 4-й и 3-й гвардейской танковых армий, 25-го танкового и 7-го гвардейского механизированного корпусов. Общевойсковые армии имели оперативное построение в один эшелон. В затылок войскам Пухова и Коротеева выстроились танковые армии Лелюшенко и Рыбалко, которые также должны были принять участие в прорыве немецкой обороны, а затем, развивая успех, устремиться к «логову фашистского зверя». Поэтому передовые отряды танковых корпусов — усиленные танковые бригады — расположились непосредственно в боевых порядках пехоты. Конев остался верен себе: «В данной обстановке я считал такое решение вполне оправданным. Без этого наши утомленные долгими боями и в значительной мере обескровленные стрелковые дивизии не решили бы стоящих перед ними задач, хотя, в общем-то, на участках прорыва нам удалось создать перевес в силах». Перевес в силах над немцами севернее Бреслау составил 2,3:1 в пехоте, по танкам и артиллерии было достигнуто 6–7-кратное превосходство. Танкистам была поставлена задача к исходу первого дня операции овладеть переправами через реку Бобер, на пятый день — ворваться в Котбус.

Южнее Бреслау сосредоточились 5-я гвардейская и 21-я армии с приданными им 4-м гвардейским и 31-м танковыми корпусами. Вместе с 6-й армией Глуздовского они должны были окружить Бреслау, затем ударить на Дрезден. А пока Жадов и Гусев возились с упрямым гарнизоном городишка Бриг на западном берегу Одера.

На левом крыле фронта с плацдарма, созданного юго-западнее Оппельна, должна была действовать третья группировка в составе 59-й, 60-й армий и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, наносивших удар вдоль северных склонов Судетских гор.

Противостоявшие силы группы армий «Центр» оценивались в 19 пехотных, 4 танковые, 2 танко-гренадерские дивизии, 7 боевых групп, 1 танковую бригаду и корпусную группу «Бреслау». Средняя численность каждой из дивизий не превышала пяти тысяч человек. Оперативных резервов генерал Шёрнер не имел.

Советские войска, ослабленные в предыдущем наступлении, тоже испытывали определенные трудности: коммуникации оказались растянутыми до 500 километров, тыловые базы фронта оставались восточнее Вислы, что в условиях начинавшейся распутицы серьезно осложняло организацию тылового снабжения. В танковых армиях скопилось большое количество поврежденной техники. У генерала Рыбалко имелось 348 исправных «тридцатьчетверок» и 208 самоходок, 125 боевых машин требовали ремонта. К тому же 9-й мехкорпус находился на левом крыле фронта, обеспечивая выход к Одеру войск 60-й армии. В армии генерала Лелюшенко в строю находилось 414 танков и САУ, в ремонте числился 121 танк.

Однако обстановка требовала продолжения активных боевых действий с тем, чтобы воспрепятствовать противнику в создании прочной обороны на рубеже Одера. Конев был полон решимости «опрокинуть врага, еще не успевшего прийти в себя после наших январских ударов, и на его плечах продвинуться дальше на запад».