1953. Ликвидация Сталина

Чтобы не быть голословным, вот данные по выполнению этих самых пятилетних планов. Начнем, конечно, со сталинских времен. Первый план (1928–1932) был действительно выполнен, как объявила официальная пропаганда, за 4 года и 3 месяца, но при этом он был выполнен на 109 % по «группе А» (тяжелая индустрия), но не выполнен по «группе Б» ( Berchin I. B . Geschichte der UdSSR. Berlin (Ost), 1971. S. 378). Если так, то логично было не кричать о досрочном выполнении, а употребить оставшиеся месяцы на выполнение плана по «группе Б». Но об этом никто и не подумал – сама по себе достаточно красноречивая характеристика того, в каких целях затевали правители СССР индустриализацию.

Вторая пятилетка (1933–1937) дала аналогичные результаты ( Чунтулов В. Т . Экономическая история СССР. М., 1969. С. 254). В четвертой (1946–1950), по официальным данным, уровень промышленного производства на 73 % превзошел 1940 г., но вот «производство потребительских товаров не достигло довоенного уровня» ( Berchin I. B . Geschichte der UdSSR. S. 590).

Это все – сталинские пятилетки. Что касается послесталинских, то единственная пятилетка, в которой план по производству товаров «группы Б» был выполнен и даже перевыполнен – восьмая (1966–1970); М. Восленский полагает, что это произошло потому, что номенклатуру напугали чехословацкие события 1968 г. ( Восленский М.С. Номенклатура. С. 221), однако, как представляется, быстро задавленные мирные безоружные выступления особо напугать не могли, тут дело скорее в том, что как раз в эти годы осуществлялась разруганная нынешними сталинистами косыгинская реформа.

Косыгинская реформа была свернута после того, как в результате «войны Судного дня» на Ближнем Востоке (октябрь 1973 г.) подскочили цены на нефть. И вот после этого экономика СССР, а потом России стала превращаться в сырьевую, каковой остается и сейчас. Интересно, что С. Кремлев пытается обвинить в сырьевизации советской экономики Хрущева, однако приводимые им самим цифры и факты противоречат этой концепции. Так, экспорт природного газа составлял в 1960 г. всего 0,5 % от объема добычи, в 1970 г. – 1,67 %, а вот уже в 1980-м – целых 12,46 % ( Кремлев С . Если бы Берию не убили… С. 55–57 (подсчеты процентов мои по: СССР. Статистический справочник. М., 1982. С. 216 . – В. К. ). По нефти – доля ее в экспорте начала расти раньше, но еще и в 1970 г. доля всего сырья в экспорте СССР составляла всего 15,6 %. А вот к 1985 г. выросла до 53,7 % ( Гайдар Е.Т.  Долгое время. М., 2005. С. 337).

Но мы отвлеклись, речь идет все-таки о преобразованиях, намечавшихся Берия (и другими членами антисталинской оппозиции, но без Лаврентия Павловича, как мы вскоре увидим, все эти преобразования быстро «сдулись»).

Наконец скажем и о военных вопросах. С. Кремлев полагает, что при Берия на советское общество не давило бы чрезмерное бремя военных расходов, он ввел бы разбухающие запросы военно-промышленного комплекса в жесткие экономические рамки и не позволил бы тратить на оборону больше, чем того требовали интересы советского общества ( Кремлев С . Если бы Берию не убили… С. 124–127). Пора было привыкать к тому, что теперь и в атомные работы должен прийти режим экономии и оптимизации усилий. А привыкать к экономии, отвыкая от избыточных расходов, многим не хотелось. Сергей Кремлев также отмечает, что Берия и до этого (еще при жизни Сталина) «сдерживал любителей широких трат» (там же. С. 89).

Косвенным подтверждением правоты С. Кремлева может служить хотя бы выступление на «антибериевском» июльском (1953) Пленуме ЦК КПСС известного хозработника А.П. Завенягина: «После смерти Сталина /Берия/… вел игру в экономию, но есть вопросы, в которых мы не можем позволить себе чрезмерной экономии. А он говорил: к черту, вы слишком много денег на это бросаете, укладывайтесь в выдаваемые суммы» (цит. по: Топтыгин А . Лаврентий Берия. Неизвестный маршал госбезопасности. С. 347). Едва ли нужно объяснять, о каких отраслях, «в которых мы не можем позволить себе чрезмерной экономии», шла речь.

Итак, что мы видим?

В экономике – серьезный дрейф в сторону рыночных реформ.

В политике – достаточно широкую демократизацию, вплоть до тенденций к многопартийности.

В отношении гражданских прав и свобод – такой важный шаг, как отмена режимных городов.

В оборонных вопросах – принцип «разумной достаточности» (три с половиной десятилетия спустя именно этот принцип поставят во главу угла демократические лидеры; другой вопрос, что они перегнут палку с разоружением…)

И так далее.

И кто-то будет утверждать (в том числе и вопреки приводимым им самим фактам), что правление Берия означало бы куда более радикальный разрыв со сталинским прошлым, чем тот, на который решился Хрущев?