1962. Хрущев. Кеннеди. Кастро. Как мир чуть не погиб

Вячеслав Михайлович Молотов, еще более старый большевик и еще более давний соратник Ленина, мой дед, относился к Хрущеву резко негативно. Мои детские воспоминания о времени Хрущева: семья, во главе с дедом сидящая перед телевизором и потешающаяся над его очередной нескончаемой речью «кукурузника». Да и потом оценки дедом Хрущева я слышал неоднократно. Молотов считал его человеком не без способностей, «бывалым» руководителем, хорошим тактиком. Но он не считал Хрущева коммунистом. И не жалел эпитетов в его адрес. «Хрущев – недоразумение для партии». «Хрущевщина – буржуазный дух». «Саврас без узды», за которым бежали маленькие савраски. «Не по Сеньке шапка»[29].

Столь же полярны оценки современных биографов Хрущева. В работах более либеральных авторов он проходит скорее со знаком плюс. Леонид Млечин, историк и публицист, о Хрущеве высокого мнения: «Оставшийся в памяти необузданным бузотером, нелепо выглядевший, он был человеком фантастической энергии, огромных и нереализованных возможностей, непредсказуемый и неуправляемый, невероятный хитрец, но при этом живой и открытый. Он был наделен взрывным темпераментом, склонностью к новым, революционным идеям и готовностью ни с кем и ни с чем не считаясь немедленно воплощать их в жизнь»[30].

Но и у либералов, как у Геннадия Васильевича Костырченко, много претензий к Хрущеву за недостаточность его реформаторских усилий: он оказался заложником «застойной» позиции – «ни сталинизма, ни демократии». Не устраивает Хрущев эстетически, вызывает вопросы его характер, «зиждившийся на антиинтеллектуализме этой личности, бравировавшей своим сермяжно-пролетарским демократизмом и грубоватым “колхозным” юмором»[31].

Историк Евгений Юрьевич Спицин – государственник – совсем другого мнения: «На наш же взгляд, который теперь, к счастью, разделяют многие мои коллеги, именно хрущевская “слякоть” и ее вдохновитель заложили базовые основы разрушения и гибели нашей великой державы и советского общественного строя в эпоху преступной горбачевской перестройки, где главной, в том числе идеологической, силой стали все недобитые “шестидесятники” во главе с двумя архитекторами этой перестройки – иудами М. С. Горбачевым и А. Н. Яковлевым»[32].

Того же мнения Елена Анатольевна Прудникова: «Именно при Хрущеве было положено начало тем процессам – экономическим, политическим, культурным, – которые привели нашу страну в ту глубочайшую… хм! – в общем, в то самое место, где она оказалась к концу столетия»[33].

А беглый разведчик и плодовитый псевдоисторик Виктор Суворов (Резун) пошел еще дальше и суммировал его образ словами: «Один из самых страшных палачей во всей тысячелетней истории России»[34].

Из всех основных участников драматических событий октября 1962 года Хрущев имел наиболее народное происхождение. Он вообще едва ли не единственный крестьянский сын, возглавивший великую державу (у Сталина отец был сапожником, а мать швеей).

Предками Хрущева, судя по изысканиям курских архивистов, были крепостные помещицы тайной советницы Елизаветы Федоровны Левшиной[35].

Сам Никита Хрущев появился на свет 15 апреля 1894 года в селе Калиновка. Он вполне годился и Джону Кеннеди, и Фиделю Кастро в отцы. Его родители – Сергей Никанорович и Ксения (Аксинья) Ивановна – были малоимущими крестьянами, как и крестные отец и мать, окрестившие маленького Никиту в Архангельской церкви[36].

Будущий советский лидер вспоминал: «В нашей деревне Калиновка Курской губернии хозяйства были небольшими, скорее маленькими. У крестьян не было техники, только соха и плужок. Правда, соха встречалась уже редко». В 1906 году в Калиновке открылась земская школа, куда и отправился учиться маленький подпасок Хрущев.

В Калиновке Никита прожил до четырнадцати лет. «В 1908 году отец и мать нанялись в богатое имение помещика Васильченко. Я уже был подростком, мне исполнилось четырнадцать лет, и я там работал на пахоте погонщиком волов. Труд для моего возраста был тяжелым, надо было поднимать ярмо, запрягая волов в плуг. Это входило в обязанность погонщика. А не плугаря»[37].

Вскоре семья перебралась в Юзовку – современный Донецк. Сергей Никанорович работал там в шахте. Никита сам начал осваивать рабочие профессии. Стал учеником на заводе – у него появилась «мечта научиться слесарному делу».

Его наставником в профессии стал слесарь-еврей Яков Кутиков с фабрики Инженерной компании Боссе и Генфельда, которая располагалась недалеко от шахт, в старом городе – темном районе с узкими, мощенными булыжником улочками. Эта немецкая компания занималась ремонтом сложного шахтного оборудования. «Немного поучившись, получил удостоверение и инструменты и начал ходить по цехам, чинить оборудование».