Марк Курлански прославился неожиданным выбором героев для своих "Историй" — то он напишет "Всеобщую историю соли" (русский перевод 2007 года), то "Историю трески", то "Историю ненасильственного сопротивления". На этот раз героем его книги стал год. Он называет четыре фактора, создавшие 1968 год: движение за гражданские права, превращение молодого поколения в единую сознательную силу, война во Вьетнаме и телевизионные новости, уже объединявшие мир, но еще не укрощенные цензурой. Именно в том году одновременность событий, происходивших в разных концах мира с самыми разными участниками и по самым разным причинам, и знание людей об этой одновременности стали самостоятельным фактором истории. Курлански честно предупреждает о своей пристрастности: "Я родился в 1948 году и принадлежу к поколению, которое ненавидело войну во Вьетнаме и протестовало против нее". И своей целью объявляет напоминание о том времени, "когда люди высказывали свое мнение и не боялись кого-либо задеть этим". Кончается же книга благодарностью "всем, кто сказал "Heт!"" — и, главное, тем, кто продолжает и сейчас произносить это слово". Книга построена хронологически — от января к декабрю, но это не хроника, а связный рассказ о множестве сюжетных линий — Пражской весне, вьетнамской войне, студенческих бунтах в Париже и Чикаго и т. д. В 1968-м не только много чего случилось, но и много чего началось. И Курлански тщательно отмечает эти начала, в том числе и словарные: именно тогда начали говорить "черные" вместо "негры", "палестинцы" вместо "арабы, живущие в Израиле" и т. п. Правда, ценность русского издания снижают две вещи — отсутствие указателя, необходимого для подобной книги, и отсутствие редактуры, из-за чего Иордания превращается в "государство Иордан", шекспировская цитата, общеизвестная по-русски в варианте "зима тревоги нашей",— в "зиму нашей досады", автор детективов — в "автора мистерий" и т. п.
Публицистика / Документальное18+Моей прекрасной Талии Фейе: пусть она отличает правду ото лжи, любит жизнь, ненавидит войну и всегда верит, что может изменить мир
Я полагаю, что людям так хочется мира, что уж лучше бы правительства на днях поступили вопреки своему обыкновению и дали людям возможность жить в мире.
Пришло время, когда ненависть к действиям машины стала столь сильна, приносит такую боль вашему сердцу, что вы просто не можете принимать в них участие... и бросаетесь собственным телом на шестерни... и останавливаете ее.
Дорога изобилует опасностями... Первая — это страх того, что все тщетно: уверенность, что один человек, будь то мужчина или женщина, ничего не сможет сделать против великого множества болезней общества... И все же... каждый раз, когда человек поднимается на защиту идеала, или когда совершает поступок на благо другим, или восстает против несправедливости, он порождает крохотное биение пульса надежды. И вместе с другими такими же импульсами, исходящими из миллионов сердец с их энергией и бесстрашием, эти удары сливаются в поток, которому не помеха самые прочные стены, самый мощный гнет и сопротивление.
Основа нашей программы — убежденность в том, что человек и человечество способны не только познавать мир, но и изменять его.
Наша критика направлена на всякое общество, где человек пассивен.
Даниэль Кон-Бенди, сказано во время визита в Лондон, июнь 1968 Иногда молчание позорно.
Восстание молодежи — явление, приобретшее мировой масштаб, чему не было примеров в истории. Я не думаю, что к тридцати годам они остынут и станут законопослушными гражданами, как нас хотело бы уверить правительство. Миллионы молодых людей по всему свету пресытились мелочной, не много стоящей властью, движущейся на платформе из дерьма.
Вот волшебные слова: «Лицом к стене, ублюдок, это ограбление!»
Одно из удовольствий, присущих среднему возрасту, заключается в осознании, что ты был прав, причем гораздо более, нежели думал сам, скажем, в 17 или в 23 года.
Введение.
ГОД, КОТОРЫЙ ПОТРЯС МИР
Никогда еще не было года, подобного 1968-му, и вряд ли когда-либо будет. В то время когда нации и культуры были еще отделены друг от друга и различались между собой — а в 1968 году Польша, Франция, Соединенные Штаты и Мексика отличались друг от друга значительно сильнее, нежели сегодня, — произошло самовозгорание мятежного духа по всему миру.