1968 (май 2008)

Русская жизнь №27, май 2008 1968 * НАСУЩНОЕ * Драмы «Фаланстер»

«В данный момент в „Фаланстере“ проходит обыск. Ищут, видимо, порочащие связи с организацией, название которой нельзя произносить вслух», - наверное, эта запись из блога нуждается в пояснениях. «Фаланстер» - книжный магазин в Москве, не очень большой (да прямо скажем - маленький), но знаменитый и вполне культовый. Организация, название которой нельзя произносить вслух, - партия национал-большевиков Эдуарда Лимонова. 6 мая, в день последнего марша несогласных (о самом марше - ниже), в «Фаланстер» пришли с обыском люди из УБОПа. Накануне директора магазина Бориса Куприянова вызывали в прокуратуру Северного округа в качестве свидетеля по очередному делу в отношении лимоновцев. По данным следствия, в «Фаланстере» продавалась газета «Лимонка», и следователя интересовали имена, адреса и особые приметы тех, кто привозит ее в магазин. Поскольку «Лимонка» в магазине не продается, Куприянов ничем не смог помочь следствию, а в магазине был проведен обыск. Искали (и не нашли) национал-большевистскую литературу (самое сильное впечатление производит эпизод с книгой Даниила Хармса, изданной в серии «Новая библиотека поэта» - поскольку аббревиатура этой серии идентична аббревиатуре запрещенной партии, накладная на Хармса чуть не стала предметом дополнительных разбирательств). Зато изъяли жесткие диски всех компьютеров, находившихся в магазине. Магазин снова работает, но ситуация все равно неприятная.

С тех пор как летом 2005 года какие-то злоумышленники подожгли «Фаланстер», этот магазин регулярно оказывается в центре скандалов. Его то обвиняют в экстремизме, то в распространении порнографии, то еще в чем-то, какие-то книги изымают, какие-то - ищут и не находят. В конце концов из обыкновенной книжной лавки «для умных» «Фаланстер» превратился в эдакую землянку литературного сопротивления - причем не по своей вине. Некая анонимная сила, способная при необходимости мобилизовать и убоповцев, и следователей прокуратуры, и даже поджигателей, находится в состоянии войны с «Фаланстером» и явно намерена воевать с книжной лавкой до полного ее уничтожения. Что это за анонимная сила? Наиболее вероятных ответов два. Во-первых, это может быть власть, действительно недовольная содержанием некоторых книг, которые продаются в магазине. Во-вторых, это может быть какой-нибудь «хозяйствующий субъект», интересующийся помещением в самом центре Москвы и использующий для его захвата актуальную антиэкстремистскую риторику. Первая версия кажется более предпочтительной радикалам, коллекционирующим проявления бесчеловечности режима, вторая больше нравится охранителям, которые вообще любят доказывать отсутствие политического подтекста даже в самых политизированных конфликтах.

Я не знаю, какая из версий является реальной, но версия про рейдеров, претендующих на завоевание магазина с помощью антиэкстремистской борьбы, кажется мне гораздо более ужасной, чем версия про чиновников, недовольных содержанием книг. В случае с чиновниками можно рассчитывать и на оптимистичный поворот событий - начнется какая-нибудь оттепель, и те же чиновники, которые раньше боялись аббревиатуры НБП, будут радоваться цветению ста цветов и пожимать руку тому же Куприянову, восхищаясь его смелостью, - такая уж она, чиновничья порода. Но если за всеми атаками на «Фаланстер» стоит какой-нибудь полукриминальный тип, претендующий на помещение, - в этом случае атаки продолжатся вне зависимости от политического климата в стране. Так устроена жизнь, что доносы на недобитых троцкистов, безродных космополитов, великодержавных шовинистов, врагов перестройки, экстремистов и прочих пишут, как правило, люди одного и того же склада - а иногда и вовсе одни и те же люди. И если у «Фаланстера» есть именно такой враг, то нам только и остается, что пожелать стойкости и мужества магазину и его сотрудникам.

Лужков

Еще в те далекие годы, когда Юрий Лужков всерьез претендовал на что-то большее, чем должность мэра Москвы, любимой темой его публичных выступлений была судьба Севастополя. О том, что Севастополь - российский город, Лужков говорил давно и часто. Наверное, это нервировало тогдашние украинские власти, но всем было понятно, что ничего опасного для Украины в словах Лужкова нет - хотя бы потому, что слова эти произносились для внутрироссийского употребления, то есть чтобы российский избиратель, услышав от Лужкова очередную речь в защиту Севастополя, сказал: «Ну Михалыч, ну молодец», - и в конце концов проголосовал бы за Лужкова на каких-нибудь выборах.