1972. ГКЧП

Первым делом окинул взглядом территорию перед корпусом Кремля, в котором обитал Шелепин. Нет, лишних машин не было, и по кустам не прятались ребята в черных балаклавах. Но это ничего не значило. Меня могли поджидать и внутри, и я никогда не смогу заметить группу захвата – пока они явно не обозначат свои намерения. Засядут в соседних кабинетах – что стоит им заскочить в самый что ни на есть удобный момент? А можно еще и в комнате отдыха Генсека – там вообще уместится целое отделение, и останется место еще для одного.

Да, в коридоре как всегда было пустынно и тихо. Никаких следов подготовки засады. Значит, все-таки решили вначале поговорить, а потом уже решать со мной вопрос. Хотя скорее всего вопрос этот давно решен.

Секретарь поздоровался со мной, попросил подождать и скользнул за могучие двойные двери из темного дерева, наверное дуба. Я прикинул – такие двери небось и пуля не пробьет! Особенно если они усилены металлом. А они усилены – так мне показалось. Уж больно тяжелые. Открывал – почувствовал. Шагнул за порог и ласково улыбнулся будущим собеседникам:

– Здравствуйте, товарищи! Вот, прибыл по вашему приказанию!

* * *

– Здравствуйте, товарищи! Прибыл по вашему приказанию!

У дверей стоял ОН.

Шелепин чувствовал себя виноватым по отношению к нему. В самом деле – Карпов ничего плохого ему не сделал. Более того, с его помощью Шелепин поднялся так, как никогда не смог бы подняться в прежней ситуации. Конечно, к этому он сам приложил руку, но кто дал толчок? Кто снабдил информацией? И потом Карпов оказал неоценимые услуги. И жизнь спас…

– Здравствуйте, товарищ Карпов. Заходите, присаживайтесь – Шелепин постарался, чтобы голос его звучал как можно доброжелательнее. Скотину перед забоем тоже стараются не беспокоить, не волновать. Чтобы не было лишних проблем.

От этой мысли ему стало совсем тошно, и Шелепин невольно бросил взгляд на Семичастного – хмурого, каменноликого, углубившегося в какие-то свои бумажки. Ну что же, все правильно – если кто-то и должен решать в этом кабинете, так это он, Шелепин. Он должен брать на себя решения – пусть даже они и неприятны. Но главное – думать о государстве. Главное – государственная польза, а не какие-то там эмоции.

И снова Шелепин поразился – от двери к ним шел не человек. Нет, так-то человек – широко улыбающийся (почему-то Семичастный не любил эту его улыбку, называл глумливой), одетый обманчиво просто и по-летнему (его одежда стоила очень даже приличных денег, Шелепин знал цену этой кажущейся простоте). Но все время было ощущение, что человеческая оболочка для этого существа – именно что оболочка. Под ней – сильный, жестокий, безжалостный зверь, способный одним движением лапы выпустить кишки любой живой твари, вставшей у него на пути. Двигается – как кошка на мягких лапах. Ни одного лишнего движения, ни малейшего сомнения! А ведь если верить Семичастному (а нет основания ему не верить!) – Карпов прекрасно знает, что его ждет, и о чем сейчас будет разговор. Вон как друга перекосило – ну чего он так злится? Не любит, что Карпов его всегда переигрывает? Да, на самом деле неприятно, когда ты находишься рядом с человеком, который умнее тебя минимум на порядок. А кроме того – не особо старается это скрывать.

Кстати, может в этом и заключена истина? Если бы Карпов вел себя скромнее, если бы изображал из себя убогого, преклоняющегося пред сильными мира сего – как бы тогда повел себя Семичастный? Полюбил бы Карпова?

Вряд ли. Володя слишком умен, чтобы купиться на фальшь. Только разозлится еще больше. Кстати, что-то он слишком уж злится. Может потому, что чувствует свою вину и хочет переложить ее на самого Карпова?

– Михаил Семенович…присядьте. Разговор у нас будет…

– Хотите, я расскажу вам, о чем будет разговор? – Карпов бесцеремонно перебил Шелепина, и Семичастный недовольно дернул головой, пригвоздив Карпова тяжелым взглядом. Мол – знай свое место, наглец!

– Ну…давайте, послушаем… – у Шелепина внутри ворохнулся комок неприязни. Уж больно лицо Карпова было эдаким…безмятежным! Шелепин снова почувствовал себя младшеклассником рядом с преподавателем ВУЗа. Неприятное чувство! Смотрит этот ухмыляющийся тип, и будто просвечивает тебя насквозь, как рентгеном. Мерзкое ощущение…

– Итак, вы хотите мне объявить, что не желаете моего отъезда куда-либо. Вы хотите сообщить, что дадите мне все, что я пожелаю, в обмен на золотую клетку. А еще – на мою драгоценную кровь, которая может вас омолодить.

Шелепин едва не вздрогнул. Ай да Семичастный, ай да голова! Просчитал Карпова! А Карпов в своем репертуаре. Циник, глумливый хохмач, для которого нет авторитетов. Ну вот зачем так откровенно рассказыватьдетям о том, что все их детские шалости папочкой давно просчитаны и выплюнуты?! Зачем делать такую рожу, как на концерте юмориста с затхлыми шутками?