1972. СОЮЗ нерушимый

– Отвечу – согласился я, и снова врезал в то же самое место. Хрустнуло, глаза мужчины закатились, он побледнел.

– Ты ребро мне сломал! – простонал он.

– Нет, неправда! Скорее всего – два ребра. Но у тебя их много. Сейчас я сломаю тебе еще штук шесть. Потом начну ломать пальцы. Если ты и это выдержишь, тогда я начну стрелять тебе в колени. В конце концов, ты все равно мне расскажешь, но при этом останешься инвалидом на жалкой пенсии. В Конторе все равно не поймут, как это больно, и что вытерпеть такое было нельзя. Они тебя выкинут за разглашение государственной тайны на пенсию по инвалидности – обычную пенсию, общегосударственную, и ты станешь тихо спиваться сидя в своей коммуналке. Жена от тебя уйдет, дети будут тобой брезговать, и скоро ты помрешь в нищете и болезни.

– Тварь ты! Фашистская мразь! – с болью в голосе ответил старший.

– Нет, я профессионал – снова вздохнул я – Ничего личного. Вы служите антигосударственным силам. Вас используют втемную. Обещаю, если вы послушаетесь меня, расскажете все, как есть – я доложу наверх, что вы отказались исполнять преступные приказы местного руководства. Послушай меня, майор – вашему здешнему преступному гнезду пришел конец. Сотрудничай, и тебе зачтется. Кто тебя сюда послал? Кто приказал тебе следить за мной? Ведь ты же знаешь, кто я такой. Неужели на самом деле считаешь меня врагом? Фашистской мразью?

Молчание. Сопят с угрюмыми рожами. Затем, старший:

– Мне отдал приказ мой непосредственный начальник. Я исполняю. Что я должен был делать? Сказать, что отказываюсь исполнять приказы? Вы сами-то понимаете, что говорите? Мне все равно – кто вы, и что вы. Мне сказано, что вы агент зарубежных спецслужб, и что нужно установить наблюдение за вами. Вы сами разбирайтесь с нашим руководством! Мы-то причем?!

– Ладно – вздохнул я – Вы исполнители, я к вам претензий не имею. Если бы имел – вы бы сейчас уже были покойниками. Веришь? Вижу, веришь. Единственный вопрос – ответь, и мы расстались. Где сейчас генерал? Ну и его спутница соответственно.

– В управлении, само собой… – пожал плечами майор – Вначале их задержали милиционеры, потом мы их забрали к себе. Сейчас с ними работают следователи.

Ну что еще спрашивать? С этими все ясно. Осталось время, чтобы встретить в аэропорту группу «туристов». Скорее всего придется штурмом брать УКГБ.

Вот же гадюшник! Чистить эти Авгиевы конюшни, чистить! Теперь Медунову не отвертеться. Пора ответить за все!

Я дернул дверь и вышел из кабинета. Мне здесь больше делать нечего. Освобождать никого не стал – пусть еще повозятся, время потратят. Сейчас начнут названивать начальству…как бы всю малину не испортили. Вдруг не успею, и Аносова перепрячут? Или вообще…того, упрячут на два метра под землю. Нет человека – нет проблемы.

Нет, не решатся – слишком уж крутая заваруха началась. Я-то жив и на свободе! Да и исполнители видели и знают, что «мальчик» был. Нет, убить побоятся. Хотя…а если несчастный случай устроить? Повезли куда-нибудь, да и врезались в столб?

Мда. Похоже, что я уже фантазирую, накручиваю себя. Моя паранойя вырвалась на оперативный простор. Задушить паранойю! Успокоиться! Но палец держать на спусковом крючке.

В зале у входа увидел сидящего на стуле Мишу. Он потирал ногу, морщась и корча рожи, а увидев меня грустно обронил:

– Вот на кой черт ты мне попался на жизненном пути? Так хорошо все было!

– Перелома нет? – сочувственно спросил я.

– Нет. И на том спасибо! – махнул рукой Миша, и понизив голос, сказал – На улице тебя ждут, учти.

Я благодарно кивнул, хотя чего-то подобного ожидал. Вот только я не ожидал того, как именно меня ждут.

Пуля ударила в стену возле моей головы так, что осколками кирпича едва не высекло глаз. Щеку обожгло и я почувствовал, как по щеке потекла теплая струя. Чуть правее, и…

Стрелял тот, что остался в «москвиче». Он заранее изготовился, и если бы я выходил как положено, а не выламывался прыжком, тут бы мне и конец. И целил ведь в голову, так что никаких шансов мне не оставалось.

Я не стал изображать из себя гения кунг-фу или победителя Мохаммеда Али – кувыркнулся, уходя от «двойки», ударившей рядом в асфальт, и выпустил в стрелявшего заряд своей «Стрелки». Почти невидимый снаряд ударил в шею ликвидатора, его мгновенно парализовало и следом наступила смерть.

Заряды у «Стрелки» разные, вернее – яды в зарядах разные. Один может быть отсроченного действия – тебя вроде как оса укусила. Или овод. А через день ты заболел, через три – помер в конвульсиях. И ни одна экспертиза не обнаружит, что умер ты на самом деле от редкого биологического яда.

А есть яды и мгновенного действия – вот как этот, что я использовал. Попал в тело, распространение по крови, и участок тела вокруг ранки парализован. В данном случае – шея. А если шея парализована, если судорожным спазмом сдавило трахею – как жить? Да никак не жить. Вообще. Не надо стрелять по безоружным, добрым и славным писателям-фантастам!