1974: Сезон в аду

— Нет, это ты слушай, мать твою. Я два дня пытался с тобой связаться…

— Послушай, пожалуйста…

Снова тишина, только гул проводов в ожидании моих слов.

Стук бильярдных шаров из-за стеклянной двери, интересно, это все та же игра или уже новая, интересно, ведут ли они счет, снова мысли о воронах на проводе, интересно, отслеживает ли Фрейзер этот звонок?

— Говори, — сказал Фрейзер.

— Я дам тебе имена и даты, все данные о Барри Гэнноне и все, что он накопал.

— Дальше.

— Но я должен знать все, что ты слышал о Майкле Мышкине, все, что с ним происходит, все, что он говорит о Жанетт Гарланд и Сьюзан Ридьярд. И я хочу копию его признания.

— Дальше.

— Я встречусь с тобой в двенадцать дня. Я дам тебе все, что есть у меня, ты дашь мне все, что есть у тебя. И я хочу, чтобы ты дал мне слово, что не будешь пытаться меня повязать.

— Дальше.

— Если ты меня арестуешь, я тут же втяну тебя в это дело.

— Дальше.

— Дай мне время до полуночи. Потом я приду.

Тишина, только гул в ожидании слова.

Стук бильярдных шаров из-за стеклянной двери; интересно, куда подевалась старая пердунья, интересно, может быть, она умерла в своей комнате, и никто ее не нашел; мысли о воронах на проводе; интересно, это Фрейзер меня подставил в доме престарелых Хартли?

— Где? — прошептал сержант Фрейзер.

— Заброшенная заправка на развилке А655 и Б6134, в сторону Фезерстоуна.

— В двенадцать?

— В полдень.

Связь прервалась, гул пропал, ощущения остались.

Стук бильярдных шаров из-за стеклянной двери.

На полу комнаты 27, выворачивая карманы и опорожняя мешки, глядя на крошечные кассеты, подписанные БОКС и ШОУ, включая диктофон:

— И уж тем более не ангел. Но я — бизнесмен.

Записывая его и мои слова своим раненым почерком.

— Советника Шоу следует убедить в необходимости излить душу по части своих общественных грехов.

Откладывая фотографию в сторону.

— Завтра в обед — на втором этаже в «Стрэффорд Армс».

Меняя кассеты, снова включая диктофон.

— Из-за денег, черт побери.

Записывая печатными буквами.

— Фостер, Дональд Ричард Фостер. Это вы хотели услышать?

Слушая ложь.

— Я не знал, что он журналист.

Переворачивая кассету.

— О тех, кто лежит под этими красивыми новыми коврами.

Перематывая назад.

— Не трогайте меня!

Нажимая: стереть.

— От вас так сильно пахнет тяжелыми воспоминаниями.

На полу комнаты 27, запихивая часть материалов Барри в желтый конверт, облизывая и заклеивая, калякая на лицевой стороне имя Фрейзера.

— И вы не смогли это предвидеть?

Стоя в дверях моего номера, глотая таблетку и закуривая сигарету, с желтым конвертом в руке и рождественской открыткой в кармане.

— Я — не гадалка, мистер Данфорд, я — медиум.

Осталась последняя дверь.

Полдень.

Суббота, 21 декабря 1974 года.

Между грузовиком и автобусом, мимо заброшенной заправки «Шелл» на развилке шоссе А655 и Б6134.

На площадке перед заправкой была припаркована «макси» горчичного цвета. Сержант Фрейзер стоял рядом, облокотившись на капот.

Я проехал еще ярдов сто, остановился у обочины, открыл окно, включил свой диктофон и поехал обратно.

Поравнявшись с «макси» я сказал:

— Садись.

Сержант Фрейзер, одетый в плащ поверх формы, обошел «виву» сзади и сел в нее.

Я выехал с заправки и повернул налево на Б6134, в направлении Фезерстоуна. Сержант Фрейзер сидел, скрестив руки на груди, и глядел прямо перед собой.

На какую-то секунду мне показалось, что я попал в альтернативную реальность, прямо как в чертовом «Докторе Кто», где полицейским был я, а не Фрейзер, где хорошим был я, а не он.

— Куда мы едем? — спросил Фрейзер.

— Мы уже приехали. — Я въехал на площадку, примыкавшую к обочине, и встал за красным фургоном, торговавшим пирожками и чаем. Заглушив двигатель, я спросил:

— Хочешь чего-нибудь?

— Нет, все нормально.

— Нормально? Ты знаешь сержанта Крейвена и его приятеля?

— Да. Их все знают.

— Хорошо знаешь?

— Понаслышке.

Я смотрел в окно, заляпанное бурой грязью, поверх низких бурых изгородей, разделявших плоские бурые поля с одинокими голыми деревьями.

— А что? — спросил Фрейзер.

Я достал из кармана фотографию Клер Кемплей, лежавшей на операционном столе с лебединым крылом, вшитым в спину.

Я протянул снимок Фрейзеру.

— Вот это мне дал либо Крейвен, либо его напарник.

— Черт. Зачем?

— Они пытаются меня подставить.

— Почему?

Я указал на мешок, лежавший у Фрейзера в ногах:

— Там все написано.

— Да ты что?

— Расшифровки записанных разговоров, документы, фотографии. Все, что тебе необходимо.

— Расшифровки?

— Кассеты с оригиналами записей у меня, и я отдам их тебе, когда ты решишь, что они тебе нужны. Не волнуйся, все здесь.