1979, Твердая рука

- Миссис Кросс сказала, что он не назвал себя. Я пожал плечами и взял кофейник. Наверное, ничего срочного, а иначе он попросил бы меня разбудить.

Чарльз улыбнулся.

- Миссис Кросс спит в бигуди и с кремом на лице. Она никогда не зашла бы к тебе в семь утра, да и к себе бы ни за что не пустила. Ты ей нравишься. Она говорит, какой приятный молодой человек, и повторяет это всякий раз, стоит тебе здесь появиться.

- Да, ради Бога, пусть говорит.

- Ты вернешься сегодня к вечеру? - осведомился он.

- Еще не знаю.

Он сложил свою салфетку и поглядел на нее.

- Я рад, что ты вчера приехал. Я посмотрел на него.

- Да, - ответил я. - Вы хотели, чтобы я это сказал, вот я и говорю. И я вполне искренен. - Я немного помедлил, подыскивая простейшие слова, способные выразить мою признательность. Нашел. И произнес их:

- Это мой дом.

Он смерил меня быстрым взглядом, а я вымученно улыбнулся, смеясь над собой, смеясь над ним, смеясь над целым миром.

Хайлейн оказался величавым старинным зданием, плохо сочетавшимся с постройками века пластика. Сам дом становился доступным для посетителей, как возбужденная, перезрелая девственница, лишь несколько раз в год, но парк постоянно сдавали в аренду для соревнований и гастролей цирков или для праздников вроде сегодняшнего. Однако при въезде спешащую отдохнуть публику могло привлечь лишь немногое. Организаторы, видимо, не позаботились о рекламе, и я не заметил флагов, не услышал сентиментальных песенок и не увидел ярких афиш, которые можно было бы прочесть на расстоянии в десять шагов. Короче, ничего шумного и показного я не обнаружил. Поэтому меня даже удивило, что на площадки парка устремились толпы зрителей. Я заплатил за вход и резко притормозил, примяв траву. Мне удалось припарковать «Шимитар» на стоянке.

Машины, приехавшие вслед за мной, аккуратно обогнули газон.

Там было несколько наездников, деловито трусивших рысцой по дорожкам, но в дальних уголках, рядом с ярмарочной площадью, царила тишина, и никаких аэростатов я поблизости не углядел.

Я выбрался из машины и запер дверь, решив, что приехал слишком рано и представление начнется примерно через час.

Однако я крупно ошибся.

Сзади послышался незнакомый голос. Кто-то спросил:

- Это он?

Я повернулся и увидел двоих человек, вставших между моей машиной и другой, припаркованной в нескольких шагах. Мужчина был мне не знаком, но мальчика я знал.

- Да, - ответил мальчик. Он обрадовался встрече и поздоровался со мной.

- Здравствуй, Марк, - проговорил я. - Как твоя мама?

- Я говорил папе, что вы сюда приедете. - Он поглядел на мужчину, стоявшего чуть поодаль от него.

- И вы тоже решили здесь проветриться. - Я подумал, что столкнулся с ними случайно и это чистое совпадение, но все обстояло иначе.

Он описал вас, - заявил мужчина. - Эту руку и как вы смогли управиться с лошадьми… Впрочем, я и так понял, кого он имел в виду. - И лицо и голос у него были грубые, усталые. Теперь, когда я мог его внимательно рассмотреть, то понял, что он не на шутку опасается разоблачения. - Я знаю, что вы расхаживали у меня по дому и повсюду совали свой нос. Учтите, я это так не оставлю.

- Вас в то время не было, - с невозмутимым видом откликнулся я.

- Верно, меня не было. А вот этот сосунок оставил вас одного в доме.

Ему было около сорока, жесткий, неуступчивый человек, не скрывавший своей злобы. - Я узнал вашу машину, - с гордостью произнес Марк. - Папа говорит, что я умный. - Дети наблюдательны, - ответил его отец и с отвращением посмотрел на меня.

- Мы ждали, когда вы выйдете из большого дома, - сообщил Марк, - а затем всю дорогу ехали за вами. - Он засиял, словно приглашая меня порадоваться захватывающей дух игре. - А вот это наша машина, мы поставили ее рядом с вашей.

- Он похлопал по крылу коричневого «Даймлера».

Телефонный звонок, мелькнуло у меня в голове. Звонил вовсе не Чико. Это Питер Раммилиз проверял, там ли я.

- Папа обещал, - весело продолжил он, - показать мне окрестности парка, а наши друзья тем временем покатают вас в нашей машине.

Его отец бросил на мальчика суровый взгляд. Он явно не ожидал, что ребенок повторит эту за-ученную фразу и раскроет правду, но Марк рассеянно смотрел куда-то мне за спину.

Я оглянулся. Между «Шимиратом» и «Даймлером» стояли еще два человека.

Здоровенные, хмурые мужчины с крепкими мускулами, железными суставами и ступнями.

- Садитесь в машину, - пригласил меня Раммилиз, кивком указав на свою, а вовсе не на мою. - Откройте заднюю дверцу.

Держи карман шире, подумал я. Неужели он решил, что я свихнулся? Я чуть заметно наклонился, словно согласившись, а затем вместо того, чтобы открыть дверь, схватил правой рукой Марка за шиворот и бросился бежать.

Раммилиз вскрикнул и повернулся. Марк был изумлен, но продолжал улыбаться.

Я пробежал с ним двадцать шагов и отпустил мальчика. Он вернулся к своему разъяренному отцу, а я стремительно двинулся прочь от стоянки. Я надеялся затеряться в толпе перед центральной площадкой.