1982, Жанин

DK-7200, Гриндстед,

Дания,

26 июля 1984 г.

Дорогой господин Грей!

Это одно из тех скучных писем, в которых ваш поклонник сообщает о том, как ему нравятся ваши книги, и если такой жанр раздражает вас – выбросьте это письмо! Не думайте, я вовсе не написал роман и не собираюсь просить у вас совета, как бы его теперь издать.

Я купил «Жанин», поскольку ваше имя было мне известно, а не потому, что один торопливый критик сказал, что это порнографический роман. Либо он сказал так, прочитав только одну главу, либо чтобы поднять продажи вашей книги, а может, по обеим названным причинам.

Бог мой, какая захватывающая книга – цельная! – особенно в том, что касается развития образа. Превосходно! В 1949 году я служил в Каттерике, а один из моих лучших друзей был с Коттон-роуд, и мы ездили с ним «встряхнуться» в Ратерглен-таун-холл. А дядюшка мой из Килсита, он был главным кассиром в трамвайном парке Глазго, и я изучил там каждый сантиметр рельсового полотна (в 1950–1951) в компании друга или дядюшки. Так что я мог следовать за вами, вы просто ставили зарубки в моей голове.

Любопытно, что вы помните о существовании трамваев (большинство авторов начисто забыли об этом!). Когда я вышел на Вэйверли, первое, что бросилось мне в глаза в Эдинбурге, были машины, причем не столько их похоронные цвета – в конце концов, во многих уголках Англии общественный транспорт выглядит так же, – сколько их древний облик. В Абердине можно возмущаться суперобтекаемыми формами, в Глазго – наблюдать маленьких ирландских девочек на фоне процессии коронации, несущейся по ночной Пейсли-роуд-Толл со скоростью 70 миль в час, и вдруг попадаешь в Эдинбург и видишь высокие поскрипывающие машины с открытой подножкой, которые мягко передвигаются по городу, словно выехав из немых фильмов Уилла Роджерса.

А эта манера прерывающейся речи Дэнни, когда она волнуется, ее пронзительный умоляющий крик! У вас наверняка связаны с этими местами какие-то воспоминания (Данди, 1953 – а я думал, что давно забыл об этом!).

Пару раз мне показалось, что вы обращаетесь к читателю, обнажая прием «приостановки недоверия» (разумеется, мы все знаем, что это всего лишь рассказ, как у Салмана Рушди), но постепенно я понял, что это диалог с Богом. Простите.

В седьмой главе вы черпали вдохновение в партитуре «Фантастической симфонии» Берлиоза – одном из моих любимых музыкальных произведений. А вы знаете, что в оригинальной версии (которую он потом перевернул с ног на голову) использовались ноты бетховенской «Пасторальной»? Да уж…

Спасибо за увлекательное, захватывающее путешествие по очень натуралистично изображенному сознанию.

Искренне ваш,

Дэвид Клэр