1984. Дни в Бирме

Тут же провели голосование и с подавляющим перевесом постановили, что крысы — товарищи. Только четверо внесли смуту: три собаки и кошка, которая, как потом оказалось, голосовала за обе стороны. Мажор продолжил:

— Я уже почти все сказал. Только повторю: всегда помните, что ваш долг — бороться против человека и всех его дел. Всякое двуногое — враг. А четвероногое или крылатое — друг. И помните еще, что в борьбе с человеком мы не должны уподобляться ему. Даже после победы не перенимайте его пороков. Никакое животное не должно ни жить в доме, ни спать на кровати, ни носить одежду, ни пить спиртного, ни курить, ни трогать денег, ни заниматься торговлей. Все человечьи обычаи пагубны. И самое главное, никакое животное никогда не должно угнетать себе подобных. Слабые и сильные, умные и кто попроще — все мы братья. Никакое животное никогда не должно убивать другое животное. Все животные равны.

— А теперь, товарищи, я расскажу вам свой сон. Не берусь описать его вам. Мне снилось, какой будет Земля, когда исчезнет человек. И я вспомнил кое-что давно забытое. Много лет назад, когда я был поросенком, мать моя с другими свиноматками, бывало, пела одну старую песню, из которой они помнили лишь мотив да три первых слова. В детстве я знал этот мотив, а потом как-то позабыл. Однако прошлой ночью он вернулся ко мне во сне. Более того, вернулись и слова песни — слова эти, ручаюсь, пели животные далекого прошлого, но последние поколения уже не помнят их. Сейчас я вам спою, товарищи. Я стар, и голос мой осип, но я только обучу вас песне, а дальше вы будете петь как следует. Она называется «Звери Англии».

Старый Мажор прокашлялся и запел. Несмотря на сиплый голос, пел он довольно прилично, и мотив — что-то среднее между «Клементиной» и «Кукарачей» — брал за душу. Слова были такими:

В землях Англии и Эйре,
И во всех мирских углах,
Песнь мою услышьте, звери,

О грядущих светлых днях.
День придет, и мы воспрянем,
И людская минет власть,
Мы в краю английском станем
На полях резвиться всласть.
Упряжь и седло истлеют,
Сгинет тяжесть хомута,

Кольца, шпоры заржавеют,

Стихнет злобный свист кнута.
Всю пшеницу яровую,
Весь ячмень, овес, фураж,
Клевер, свеклу кормовую,
Человек, ты нам отдашь.
Край английский воссияет
Чистотой ручьев и рек,

Сладкий ветер возглашает:
«Здесь не властен Человек!»
Станем все трудиться вместе —
Конь, индюшка, бык и гусь,
Нам неволя хуже смерти,
Хоть к свободе тяжек путь!
В землях Англии и Эйре,
И во всех мирских углах,

Песнь мою услышьте, звери,
О грядущих светлых днях[9].

Пение привело животных в дикое неистовство. Не успел Мажор закончить, как ему стали подпевать. Даже самые тупые уже усвоили мотив и отдельные слова, а что до умных, то есть свиней и собак, так они выучили песню наизусть за несколько минут. И вот после недолгой репетиции вся ферма дружно грянула «Зверей Англии». Каждый пел, как мог: коровы мычали, собаки скулили, овцы блеяли, лошади ржали, утки крякали. Песня так всех восхитила, что они исполнили ее пять раз подряд и могли бы распевать ночь напролет, если бы им не помешали.

К сожалению, этот гвалт разбудил мистера Джонса, и тот вскочил с постели, решив, что во двор забралась лиса. Он схватил ружье, стоявшее в углу спальни, и пальнул в темноту дробью. Дробь врезалась в стену амбара, и собрание спешно завершилось. Все разлетелись по своим местам. Птицы вспорхнули на насесты, животные улеглись на солому, и вся ферма тут же погрузилась в сон.

Глава 2

Через три дня старый Мажор мирно околел во сне. Его закопали в дальнем конце сада.