1984. Скотный двор

He thought how ten minutes ago--yes, only ten minutes--there had still been equivocation in his heart as he wondered whether the news from the front would be of victory or defeat.	Он подумал, что десять минут назад, всего десять минут назад в душе его еще жило сомнение и он не знал, какие будут известия: победа или крах.
Ah, it was more than a Eurasian army that had perished!	Нет, не только евразийская армия канула в небытие!
Much had changed in him since that first day in the Ministry of Love, but the final, indispensable, healing change had never happened, until this moment.	Многое изменилось в нем с того первого дня в министерстве любви, но окончательное, необходимое исцеление совершилось лишь сейчас.
The voice from the telescreen was still pouring forth its tale of prisoners and booty and slaughter, but the shouting outside had died down a little.	Г олос из телекрана все еще сыпал подробностями -- о побоище, о пленных, о трофеях, -- но крики на улицах немного утихли.
The waiters were turning back to their work.	Официанты принялись за работу.
One of them approached with the gin bottle.	Один из них подошел с бутылкой джина.
Winston, sitting in a blissful dream, paid no attention as his glass was filled up.	Уинстон, в блаженном забытьи, даже не заметил, как ему наполнили стакан.
He was not running or cheering any longer.	Он уже не бежал и не кричал с толпой.
He was back in the Ministry of Love, with everything forgiven, his soul white as snow.	Он снова был в министерстве любви, и все было прощено, и душа его была чиста, как родниковая вода.
He was in the public dock, confessing everything, implicating everybody.	Он сидел на скамье подсудимых, во всем признавался, на всех давал показания.
He was walking down the white-tiled corridor, with the feeling of walking in sunlight, and an armed guard at his back.	Он шагал по вымощенному кафелем коридору с ощущением, как будто на него светит солнце, а сзади следовал вооруженный охранник.
The long-hoped-for bullet was entering his brain.	Долгожданная пуля входила в его мозг.
He gazed up at the enormous face.	Он остановил взгляд на громадном лице.
Forty years it had taken him to learn what kind of smile was hidden beneath the dark moustache.	Сорок лет ушло у него на то, чтобы понять, какая улыбка прячется в черных усах.
O cruel, needless misunderstanding!	О жестокая, ненужная размолвка!
O stubborn, self-willed exile from the loving breast!	О упрямый, своенравный беглец, оторвавшийся от любящей груди!
Two gin-scented tears trickled down the sides of his nose.	Две сдобренные джином слезы прокатились по крыльям носа.
But it was all right, everything was all right, the struggle was finished.	Но все хорошо, теперь все хорошо, борьба закончилась.
He had won the victory over himself.	Он одержал над собой победу.
He loved Big Brother.	Он любил Старшего Брата.