1985

Пролы, которые терпели голод десятилетиями, теперь, как ненормальные, требовали больше и больше мяса. Напрасно на телекранах была развернута пропаганда здоровой вегетарианской диеты. К этому времени мы обнаружили, что народ проявляет недоверчивость и в более серьезных вопросах.

Правда, некоторые принятые нами меры оказались успешными. Например, мы перефасовали сардины "Победа" и пустили их в продажу под названием "Завтрак гражданина", "Обед гражданина" и "Ужин гражданина". Но зато весь город невыносимо пропах рыбой, так что противно было выйти на улицу. Кроме того, полиции мыслей тоже пришлось вменить в обязанность есть рыбные консервы, чтобы население не могло распознать полицейского по отсутствию рыбного запаха.

Мясной кризис натолкнул нас на мысль, что телекран может не просто быть средством наблюдения за населением, но и служить для отвлечения внимания от тех или иных тем.

Мы впервые начали показывать по телекранам развлекательные программы. Сначала мы хотели разыскать старые английские фильмы, однако все копии их были уничтожены еще в 60-х годах. К счастью, мы нашли программы передач за 1958 - 1960 годы. И весь август миловидная актриса каждый вечер под музыкальный аккомпанемент читала вслух аннотации и рецензии на старые фильмы. В течение вечера она успевала рассказать о десяти - пятнадцати фильмах. Сюжеты их были совершенно аморальными, но зато мы знали, что зрители уснут чуть более удовлетворенными.

В отчаянии мы даже подумывали, не разрешить ли, хотя бы в целях успокоения членов внешней партии, похороны трех казненных революционеров их невиновность в любом случае не вызывала сомнений. Партийное руководство отвергло эту идею по двум причинам. Оно сослалось, во-первых, на то, что останки покойных давно утрачены (хотя тут можно было что-нибудь придумать), а во-вторых, на то, что нельзя исключить возможность беспорядков и демонстраций на кладбище. Это, конечно, было вполне вероятно, поэтому мы отмежевались от этой идеи {Их погребение на Хайгетском кладбище в Лондоне состоялось только в 1986 году в связи с 60-й годовщиной великой всеобщей забастовки в Англии. - Примеч. историка.}. Взамен мы организовали празднества в честь тех ветеранов революции, кто был еще жив. Чтобы привлечь участников на торжественные митинги, им раздавали по 200 граммов мясного фарша.

43. Джулия - о дебюте Амплфорта в качестве певца

-----------------------------------------------

Выступать под гитару Амплфорт начал в августе. В один из понедельников он читал свои стихи - на этот раз уже не в кафе "Под каштаном", а в актовом зале Университета аэронавтики. После одного довольно длинного стихотворения он вынул из своей большой сумки гитару - самую дешевую, их продавали только в крохотных лавчонках в кварталах пролов. Сначала он тихо перебирал струны, потом, осмелев, заиграл громче. Публика, состоявшая из студентов и членов внешней партии постарше, в волнении слушала. Никто не знал, что это за новый способ выступать, да и такой инструмент большинство из них видело впервые в жизни. Все чувствовали себя свидетелями какого-то таинственного обряда.

"Стихи рождают только сообщников, песня рождает коллектив", - так сказал потом Сайм.

О чем пел Амплфорт? Боже, если бы только я могла теперь, через столько лет, это передать! Но важнее всего были не слова и не мелодия, а то, что стройный, похожий на мальчика Дэвид делал с публикой! Он пел, например, свой старый гимн Океании, и слезы текли по его лицу:

Океания, страна моя

Я твой душой и телом

В огне, в воде и смерти

Я всегда твой!

И к этим широко известным словам он добавил новый заключительный куплет:

Океания, страна моя

Когда ты освободишься

Когда ты увидишь свет свободы

Не забудь своих поэтов.

То, что последовало, нельзя назвать ни аплодисментами, ни овацией. Пожилые члены партии и заросшие бородами студенты со слезами на глазах вместе пели старую боевую песню, в которой теперь звучала печаль. Это было не эстетическое чувство - это были переживания целого поколения, которое едва год назад пело тот же самый гимн из-под палки, не подозревая, что кроется в этих взрывчатых строках.

Вторым номером Дэвид спел старинную английскую песню, в каждом стихе которой стояло имя одной из древних лондонских церквей. Когда он начал петь своим мягким голосом:

Апельсинчики, как мед,

В колокол Сент-Клемент бьет.

И звонит Сент-Мартин:

Отдавай мне фартинг,

никто не догадывался, почему он исполняет песню так печально. Но уже следующий куплет прозвучал обвинением:

И звонит Сент-Мартин:

Отдавай мне фартинг!

И Олд-Бейли, ох, сердит.

Возвращай должок! - гудит.

Теперь уже каждый ясно понимал, что Амплфорт оплакивает церкви и другие памятники, которые были разграблены, осквернены и снесены за время правления Старшего Брата. Весь смысл песни раскрывался в новом заключительном куплете:

Выстройте заново церкви

Выстройте заново души

Чтобы снова мог подняться

Храм нашей революции!