1985

Я окончательно порвал со Смитом и К, когда узнал, что они собираются вступить в контакт с арабами. Я открыто сказал им: "Ребята, это глупо. Я ничего не имею против того, чтобы вы собирались на свои заседания, высмеивали все, что для нас свято, или пели свои дурацкие песни. Кроме того, я готов забыть о сборе подписей, хотя и считаю его прямым оскорблением. Но объединяться с пролами! Это еще что такое? Не обижайтесь, но ничего подобного я поддерживать не могу. Всю ответственность вам придется взять на себя. Во взаимодействии бензина и спички я участвовать не желаю - даже в роли огнетушителя. Я читал вашу декларацию, которую этот соня-историк, покойный Парсонс, ухитрился скроить из Великой хартии вольностей, Декларации независимости и каких-то ранних большевистских листовок. Пустые фразы! "Человек рожден свободным" - смешно!" {Как видите, эта свинья говорит точь-в-точь то же, что и мой босс в своей последней статье, для которой всю исследовательскую работу проделал я: "Выводить a priori принципы равенства из того факта, что в момент рождения все находятся в идентичных биологических условиях, - нелепый предрассудок". А priori! Это его любимое выражение. Мои коллеги так его и зовут между собой - трусливым шепотом, конечно: "Априори". Между прочим, на океанийскую Декларацию прав человека "авторитетные органы" наложили запрет - от нее дошла до нас одна эта фраза. Наш директор тоже систематически уничтожает важные исторические документы, если они противоречат его "теориям". Но об этом еще пойдет разговор, мистер Априори! - Примеч. историка.}

Я был близок к тому, чтобы поставить крест и на полиции мыслей. Невероятная трусость, которую она проявила в деле заложников, разочаровала меня сверх всякой меры. Некоторые сотрудники всерьез ссылались на то, что у заложников есть семьи и дети. Ну и что? А у этих грязных арабов, может быть, нет жен и детей? Мы должны быть столь же беспощадны и к себе, сказал я, потому что стоит один раз сделать себе поблажку - и лавина придет в движение.

Я был прав. Сразу после того, как мы отпустили на свободу тех арабов, которые еще были живы, и высокопоставленный офицер полиции мыслей принес извинения по телекрану - до самой смерти не забуду этого унижения, - пролы выступили вновь - на этот раз по поводу тех, кто был убит. И на этот раз их не устроило наше покаяние. Они требовали отставки властей и наказания виновных.

В честь спасенных сотрудников полиции мыслей мы устроили большой банкет. Присутствовали члены правительства {В прежние времена главой правительства был, конечно, Старший Брат. Кто сменил его на этом посту, мы не знаем. В июне партия приняла решение о том, что во избежание чрезмерного роста личной власти имена политических деятелей не должны появляться в печати. Любого представителя правительства стали называть "высокопоставленным безымянным лицом". - Примеч. историка.}, весь генеральный штаб полиции мыслей, а также посол Евразии. Настроение было приподнятое - может быть, даже слишком. Мы смеялись над пролами, которые в последнее время вбили себе в голову, что желают свободно распространять свой ислам. Под общее веселье глава полиции мыслей, сделав презрительный жест в сторону квартала пролов, заявил: "Мы из вас мясной фарш сделаем".

51. Смит - о встрече с Мухаммедом Стэнли

---------------------------------------

Это был рослый, крепко сложенный человек с вьющимися черными волосами. Из-под смуглого лба на меня смотрели по-детски смеющиеся глаза. Он принял меня во внутренней комнате своего всегда открытого для посетителей домика, попросив немного подождать - сейчас время его ежедневной молитвы. Повернувшись к востоку, он сделал несколько поклонов, потом обратился ко мне:

- Что привело вас сюда, мой дорогой неверующий друг?

Я сказал, что пришел от имени Ассоциации интеллигентов за реформу и хотел бы установить с ним контакт, чтобы координировать наши действия. Еще я передал ему список кандидатур, которых мы предлагаем ввести в состав рабочего стачечного комитета.

Он посмотрел на меня, слегка похлопал по плечу и сказал:

- Мухаммед не нуждается в советниках. У Мухаммеда самый лучший советник в мире, готовый служить ему день и ночь.

С этими словами он вынул из ящика стола Коран.

- Видите? В этой книге я могу найти совет в любое время, в любой ситуации. Но не думайте, мой дорогой неверующий друг, - казалось, он твердо решил называть меня только так, - что, если вам понадобится наша помощь, мы в ней откажем. Истинно верующий делится с тем, кого он считает достойным, своим последним куском хлеба и своими сокровенными мыслями. Что нового в городе?

Я рассказал ему о сборе подписей, а также о том, что Ассоциация интеллигентов за реформу уже имеет свои организации во всех районах. Это еще одна причина, сказал я, возвращаясь к подлинной цели моего посещения, по которой было бы полезно наладить сотрудничество с забастовщиками. Мы могли бы, например, информировать об их борьбе читателей "ЛПТ", поскольку "Таймс" только обманывает общественность. Мы могли бы, скажем, напечатать репортаж с фотографиями.