1986

Сергей и Юра подъехали на «Урале» к пятиэтажной кирпичной общаге, слезли с мотоцикла. Под окнами сушились на веревках простыни, мужские и женские трусы, ползунки. У входа три девочки лет по восемь играли в «резинку».

На общей кухне в сковороде жарилась мелкая рыба. Воняло прогорклым маслом. Где-то пищал ребенок. Юра постучал в дверь триста двадцатой комнаты. Послышались шаги, открыл невысокого роста худой парень в синих хлопчатобумажных штанах с растянутыми коленями и зеленой майке.

Сергей показал ему «корку». Парень кивнул, сделал шаг назад. Сергей и Юра зашли. На трех железных кроватях как попало валялись шмотки, на полу – бычки, скрученные носки, обрывки газет и бумаги. В углу стояло несколько рядов пустых бутылок: из-под пива, «чернила», водки. На стенах над кроватями висели черно-белые пожелтевшие фотографии футболистов из «Советского спорта», обложки журнала «На экранах Беларусi» с фотографиями актрис.

Парень, отбросив шмотки, сел на одну из кроватей, Сергей – на ободранную табуретку, Юра – на стул.

– Мы расследуем одно дело… – сказал Юра. – И есть подозрение, что сосед ваш, Игнатович, причастен…

– Что, изнасилование?

– А чего ты так решил? – Сергей посмотрел на парня. – Что, есть основания?

– Да нет, я так… пошутил, можно сказать. Игорь – он вообще любитель насчет баб… Так что я б не удивился, если бы какая падла на него заяву накатала… Вы же знаете, какие сейчас бабы суки – сначала даст, потом – заяву. Я б таких давил…

Юра подошел к кровати у окна. Над ней к стене были прилеплены картинки с полуголыми девушками с упаковок колготок.

– Это – его кровать?

Парень кивнул.

– Ты с ним работаешь?

– Нет, я – в цеху, закручиваю гайки. Сейчас – на бюллетене, простыл…

– А зовут тебя как?

– Иван. Юркевич Иван Николаевич…

– А третий в комнате кто?

– Коля. Он тоже водила, как и Игорь… Еще на работе оба.

– Значит, говоришь, баб он водит – Игнатович? – спросил Сергей.

Иван осклабился, показав желтые зубы.

– А кто сейчас не водит? Только те, кому не дают!

– И как часто?

– Ну, у вас и вопросы… Как часто… Как получается… Но он у нас, типа, главный по бабам. Раза два в неделю – так точно.

– Ничего себе… – Сергей присвистнул. – Вроде он не особо красавец…

– А что за разница – красавец, не красавец? За него ж не замуж выходить… Да он вроде и не думает жениться. А конец, я извиняюсь, у него дай бог, вот и ходят бабы…

– И он их прямо здесь, в комнате, при вас?

– Ну, а что такого? Если б была отдельная… А так, живем по трое, так что…

– И не было такого, чтоб он взял какую-нибудь силой?

Иван помолчал, почесал ногтем лоб.

– Не, такого я не помню… Я ж говорю, что бабы сами к нему лезут… Тем более, почти всегда под пьяный глаз. Ну, было пару раз – протянет и потом пинка под жопу, типа, уходи, мне надо спать, на смену завтра. Одна потом подняла хай на всю общагу… Но чтобы насильно – такого при мне не было…

– А баб его знаешь каких-нибудь? – спросил Сергей.

Иван заулыбался.

– А зачем мне их знать? Он привет, протянул – и с концами…

– Хоть откуда они? Есть из этой общаги?

– Есть и из этой, но не только…

– А пьет он много? – Юра кивнул на бутылки в углу.

– Ну так, как все, в общем. Только он же здоровый пацан, может до хрена выпить. Так и получается, что больше, чем я или этот. – Он кивнул на третью кровать. – Но чтоб запои там – такого нет. А выпить вроде ж не запрещено – в свое свободное время, на свои заработанные деньги, разве нет?

– А ты не помнишь, во сколько он вернулся домой в субботу, двадцать девятого марта? – спросил Юра.

Иван опять поскреб лоб, посмотрел под ноги – на половицы с ободранной краской.

– Не, не помню… Хотя… Это ж было не на тех выходных и не на прошлых, да?

– Да, две с половиной недели назад.

– А-а-а… Я как раз собирался домой. После того не ездил, потому и помню. Сейчас на Пасху поеду. В общем, не бухал, лег рано спать – часов в одиннадцать. А Коля еще вечером поехал… И этот, короче, меня разбудил, когда приперся…

– Сколько времени было? – спросил Сергей.

– Часов двенадцать. Или около того…

– Не раньше? – спросил Юра.

– Не, не раньше. Я глянул на часы и говорю ему: хули ты – я извиняюсь – ляпаешь, стучишь? Если приперся поздно, то давай по-тихому, чтоб никого не разбудить…

– А мог он прийти раньше, а разбудить тебя уже потом? – спросил Юра.

– Нет, он еще в ботинках был и в куртке.

– А что он вообще за человек? Что ты о нем можешь сказать?

Юркевич пожал плечами.

– Ну, чем интересовался, увлекался…

Юркевич улыбнулся, растянув тонкие, потрескавшиеся губы.

– Да ничем особо, кроме как это… – он щелкнул себя по шее сбоку. – …И это… – он подвигал руками около бедер.

– Ну а книги он какие-нибудь читал, музыку слушал?

– Киньтесь вы, какие книги? Чтоб Игнат – и книги… Он и газету в руки никогда не берет. Я хоть «Советский спорт», «Физкультурник Беларуси» читаю, а этот вообще…

* * *

– Ну, бугай сраный… – бормотал Сергей. Он и Юра шли по коридору общаги. – Два раза в неделю – новую бабу… И, главно, наебал, что пришел в десять. Я, сука, жопой чувствую – это он…

За закрытой дверью женский голос орал:

– Какая, на хер, премия? Ты всю свою премию пропил…

Юра сказал: