1990 - Верн Жюль - Таинственный остров

- Нет,— ответил Герберт.— Вы видели, какие у нее лапы? Перепончатые. Это почти что земноводное. Подстережем ее.

Топ все не вылезал из воды. Охотники встали на берегу в разных концах, чтобы отрезать водосвинке путь к отступлению, а Топ, разыскивая ее, плавал по озеру.

Герберт не ошибся. Через несколько минут водосвинка вынырнула, и Топ тотчас схватил ее, не давая ей уйти под воду. В одно мгновение водосвинку вытащили на берег и Наб прикончил ее ударом палки.

- Ура! — закричал Пенкроф, любивший этот победный клич.— Теперь бы только угольков горячих, и мы этого грызуна сгрызем до косточки!

Он взвалил добычу на плечо и, определив по солнцу, что время близится к двум часам дня, подал команду к возвращению.

Чутье Топа и тут сослужило службу охотникам — благодаря умному животному они, не плутая, выбрались из чащи и через полчаса были уже у излучины реки.

Так же как и в первый раз, Пенкроф быстро соорудил плот из стволов деревьев, хотя это казалось ему бесцельной работой, ведь огня теперь не было, плот пустили по течению реки.

Но шагах в пятидесяти от Трущоб Пенкроф вдруг остановился и, оглушительно крикнув «ура», протянул руку, указывая на край каменной крыши.

- Герберт! Наб! Глядите! — крикнул он.

Над скалами, клубясь на ветру, поднимался столб дыма!

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Изобретение инженера.— Вопрос, беспокоящий Сайреса Смита.— Экспедиция в горы.— Лес.— Вулканическая почва.— Трагопаны.— Муфлоны.— Первая площадка.— Ночлег.— На вершине горы

Минуту спустя все три охотника уже были у пылавшего в очаге огня, возле которого сидели Сайрес Смит и журналист. Пенкроф остановился и безмолвно смотрел на них, держа в руках свою добычу.

- Ну что, милейший? — воскликнул репортер.— Огонь-то горит! Самый настоящий огонь. На нем прекрасно можно изжарить сие животное, и мы устроим пиршество.

- Кто зажег?..— недоумевал Пенкроф.

- Солнце!

Ответ был совершенно правильный. Огонь, так восхитивший Пенкрофа, дало само солнце. Моряк глазам своим не верил и так был ошеломлен, что и не подумал расспросить инженера.

- У вас было увеличительное стекло, мистер Смит? — спросил Герберт.

- Нет, дитя мое,— ответил инженер,— но я сделал его.

И Сайрес Смит показал прибор, сыгравший роль увеличительного стекла. Он просто-напросто воспользовался двумя выпуклыми стеклами от карманных часов — своих собственных и Гедеона Спилета. Налив в стекла воды, он сложил их и слепил края глиной. У него получилось таким образом двояковыпуклое зажигательное стекло; поймав в его фокусе пучок солнечных лучей, он направил их на горсточку сухого мха, и мох воспламенился.

Моряк посмотрел на остроумное приспособление, потом посмотрел на инженера и не произнес ни слова. Но как красноречиво говорили его глаза! Если Сайрес Смит не стал для него божеством, то во всяком случае уже не был простым смертным. Наконец дар слова вернулся к Пенкрофу.

- Запишите-ка, мистер Спилет,— сказал он.— Запишите это в своей книжечке!

- Уже записано,— ответил журналист.

Затем Пенкроф с помощью Наба установил вертел, и вскоре искусно выпотрошенная водосвинка, словно молочный поросенок, уже подрумянивалась на ярком огне.

Трущобы опять стали сносным жилищем — от костра потянуло теплом по коридорам; снова сложены были из камней перегородки.

Как мы видим, инженер Смит и его товарищи с пользой провели день. У Сайреса Смита окрепли силы, и он попробовал взобраться на верхнее плато. Оттуда он своим зорким глазом, привыкшим определять расстояния, долго смотрел на конусообразную вершину, на которую должны были завтра подняться. Гора эта отстояла миль на шесть к северо-западу, высота же ее, как казалось, достигала трех с половиной тысяч футов над уровнем моря. Следовательно, с вершины горы наблюдатель мог видеть на пятьдесят миль вокруг. Весьма вероятно, что тогда удастся разрешить вопрос: «Остров или материк?» — вопрос, который Сайрес Смит не без оснований считал пока самым важным.

Поужинали очень вкусно. Мясо водосвинки оказалось превосходным. Трапезу дополнили водоросли и кедровые орехи. Инженер почти ничего не говорил, его поглощали мысли о предстоящем путешествии.

Раза два Пенкроф высказывал свои соображения о том, что следовало бы предпринять, но Сайрес Смит, очевидно обладавший весьма методическим умом, только кивал головой.

- — Завтра все выясним,— твердил он,— и в соответствии с обстоятельствами будем действовать.

После ужина подбросили в очаг побольше дров, и все обитатели Трущоб, включая и верного пса Топа, крепко уснули.

Никакие злоключения не потревожили в ту ночь их мирный сон, и на следующее утро, двадцать девятого марта, они проснулись отдохнувшие и бодрые, все запаслись силами для экспедиции, от которой зависела их участь.