1991: измена Родине. Кремль против СССР

– Кто был вашей «крышей» и в бизнесе, и в политических разборках? Почему вы так вызывающе себя вели?

– Повторяю, мне просто-напросто некуда было деваться. И собственно, в бизнесе у меня никакой «крыши» тогда не было. «Крышевали» или «наезжали» бандиты на каких-нибудь шашлычников, спекулянтов-фарцовщиков, но кто из них в конце 1980-х мог додуматься, что в кооперативе, который занимается какими-то программно-аппаратными комплексами, как раз и есть большие деньги? Так что, работая в hi-tech, мы обходились без всяких «крыш», без всякого интереса к нам со стороны криминала.

– После «Взгляда» на вас свалилось бремя популярности. Какие-нибудь дивиденды из него извлекли?

– Да, я стал популярен. Меня обсуждали на каждой кухне, в каждом автобусе, ко мне ринулась целая толпа журналистов. Меня приняли во Всемирное общество миллионеров – единственного человека из Советского Союза, и вот уже 25 лет я остаюсь его членом. Это общество делится на «Организацию молодых президентов мира» – молодых миллионеров, тех, кому еще не исполнилось 50 лет, их 7 тысяч человек из 71 страны мира, и «Мировых президентов» – тех миллионеров, кому больше 50 лет, с правом пожизненного членства. Сегодня, занимаясь инновациями, я, к примеру, могу поговорить с Уорреном Баффетом (один из крупнейших инвесторов в мире, один из богатейших людей мира. – Авт.)… Вы можете поговорить с Баффетом? А я, благодаря членству с ним в одной организации, это сделать могу. Всемирное общество миллионеров очень помогло мне в эмиграции, где я оказался, сбежав от расстрела; я был поддержан множеством людей из мирового бизнес-сообщества, в любой стране находил себе друзей, поддержку, деньги…

– Это всемирный капиталистический статус подвиг вас судиться с Советским государством?

– Нет. В 1989 году, после случая с «Техникой», которую государство, конечно, «убило», на волне своей скандальной популярности я избрался в Верховный Совет РСФСР. Стал неприкосновенным. После чего подал иск в Арбитражный суд СССР на Минфин и выиграл дело! Суд постановил вернуть мне 100 миллионов рублей, но никто ничего до сих пор не вернул. Ну, не вернули – и ладно, все равно было очень приятно выиграть судебный процесс у Минфина СССР, решение которого, кстати, дважды пересматривалось: после того, как постановление главного арбитра СССР попадало в ЦК, один из замов Рыжкова на нем писал: «Прошу пересмотреть!» и кидал обратно главному арбитру, тот тут же заболевал, а меня судил его заместитель Валерий Гребенников, ставший впоследствии главным арбитром России. До сих пор я благодарен ему за честность. Вердикт Арбитражного суда в мою пользу спас меня от кредиторов. Ведь через полгода после 70 миллионов плюс мы превратились в 29 миллионов минус: мы сорвали все контракты с западными фирмами, нам выставили неустойки, штрафы… Но я на законных основаниях всех отсылал в Минфин, показывал решение суда и говорил: «Из 100 миллионов – половина ваша. Берите!»

Кстати, меня тогда поддержала и мафия, многие крупные бандиты готовы были приказать защищать меня с оружием в руках, а мне говорили: «Артем, не бойся! Иди напролом!»

– И вы не преминули этим воспользоваться, принявшись обличать Михаила Сергеевича в распродаже Родины. Если бы не Горбачев, не бывать вам первым советским легальным миллионером, согласитесь, за что же вам было уж так-то давить Горбачева?

– После «Взгляда» меня стали часто приглашать на телевидение, и я действительно стал давить Горбачева, во-первых, за то, что он поломал мне жизнь, чуть было не расстрелял, во-вторых, потому, что в начале 1991 года я был в лагере Ельцина, где представлял огромное число предпринимателей, открыто требовавших от Горбачева свободного рынка, обмена валюты и так далее… Вы помните, что тогда за 12 долларов в кармане могли дать 8 лет тюрьмы? За коммерческое посредничество тогда давали 3 года с конфискацией, а за спекуляцию – 5 лет с конфискацией. Вот с этим мы и воевали. Создали, например, при Союзе кооператоров СССР газету «Коммерсант»: к этой затее я привлек своего друга Володю Яковлева, когда-то начинавшего у меня в «Технике», у которого к тому времени было агентство «Факт»; кстати, на первой полосе нулевого выпуска «Коммерсанта» есть, по-моему, даже моя фотография. Короче, мы сражались с Горбачевым и по идейным соображениям.