1991. Заговор? Переворот? Революция?

Крючков проработал с Андроповым больше четверти века, и Юрий Владимирович в нем не разочаровался. Андропов, став председателем КГБ, сделал Крючкова начальником секретариата. Его кабинет находился прямо напротив председательского, приемная у них была общая. Крючков всегда под рукой, готовый дать справку, напомнить, выполнить любое указание, проследить за движением бумаг, старательный, надежный, услужливый и безотказный исполнитель. Крючков боготворил начальника, знал наизусть его стихи.

Летом 1971 года Андропов перевел Крючкова в разведку первым заместителем начальника первого главного управления. Крючков привык к роли помощника, а тут предстояло самому принимать решения. Владимир Александрович нашел выход. Его сотрудники быстро заметили, что он по каждой мелочи советовался с Андроповым. Крючков по характеру, образу мышления и поведения так и остался помощником. В последних числах декабря 1974 года Брежнев согласился с предложением Андропова назначить Крючкова начальником первого главного управления и одновременно заместителем председателя КГБ.

Горбачев верил Крючкову и его информации. Валерий Болдин рассказывал, что с особо важными документами к Горбачеву председатель приезжал сам. Записи разговоров, в том числе телефонных, назывались «материалами технического контроля». После провала ГКЧП новый руководитель президентского аппарата Григорий Иванович Ревенко расскажет помощникам Горбачева, что КГБ прослушивал всех, начиная с самого Михаила Сергеевича, что весь Кремль утыкан «жучками» и потребуется месяц, чтобы их все извлечь.

Окружающих Крючков поражал заботой о собственном здоровье. Каждое утро вставал без четверти шесть, как бы поздно ни лег накануне, час делал зарядку на улице в любую погоду. Жил он на даче в поселке первого главного управления КГБ. Строили загородные домики для приема иностранных гостей, но использовали как дачи руководства разведки. Отпуск брал зимой, поскольку обожал бегать на лыжах. Ходил в парилку, правда, не в русскую баню, а в сауну. Плавал в бассейне. Мало пил, предпочитал виски и пиво…

В августе 1991 года при обыске в квартире Крючкова следственная группа искала его записную книжку. Жена объяснила, что он обходился без книжки. Он помнил все имена, фамилии, телефонные номера. Ему и компьютер не был нужен.

На посту председателя Крючков оказался в трудном положении. Его недовольное лицо постепенно становилось символом, как тогда говорили, антиперестроечных сил. Логика развития событий не только противоречила его личным политическим взглядам, но и прямо вела к разрушению империи КГБ. Крючков старался приспособиться к новым временам.

Глава союзного правительства Николай Иванович Рыжков настоял на том, чтобы борьбой с организованной преступностью и коррупцией, помимо министерства внутренних дел, занялся еще и КГБ. Чекисты в сопровождении тележурналистов ходили по магазинам, проверяли, что хранится под прилавками.

На четвертом Съезде народных депутатов СССР в декабре 1990 года Крючков с гордостью поведал, что объединенными усилиями «удалось вскрыть многочисленные факты крупных хищений и злоупотреблений, бесхозяйственности и халатности при хранении, транспортировке и реализации населению товаров народного потребления». Он сообщил депутатам, что в отделе рабочего снабжения Байкальского целлюлозно-бумажного комбината найдены пятьсот тонн мяса. В Туле на одной из баз обнаружены триста тысяч пачек чая, а в Саратове – пятьдесят тысяч банок с лососевой икрой.

Через год с небольшим, после начала гайдаровских реформ, продавцы перестали припрятывать товары. Напротив, делали все, чтобы у них покупали, и как можно больше. Никакой КГБ не понадобился. Этого Крючков не понимал. Или не хотел понять.

Владимир Александрович, ни дня не служивший в вооруженных силах, получил звание генерала армии. В октябре 1989 года стал членом политбюро. Но пробыл им недолго, потому что изменился принцип формирования политбюро, а сам орган потерял свою важность. Горбачев ввел Крючкова в новый властный ареопаг – сделал членом Президентского совета (март 1990 года), потом Совета безопасности СССР (март 1991 года).

«Горбачев, – писал известный экономист Гавриил Харитонович Попов, которого избрали народным депутатом СССР, а затем первым мэром Москвы, – имел о силовых структурах приблизительное представление, а кроме того, не вникал в то, как формируются доклады их руководителей, в чем можно, а в чем нельзя полагаться на эти доклады. Когда в докладе написано: «резидент сообщает», то ведь, чтобы оценить доклад, надо себе представлять и этого резидента, и то, что и где он мог узнать».

Глава комитета госбезопасности был ближе других к Горбачеву. Они разговаривали каждый день, даже если президент уезжал отдыхать. Когда человек так сильно приближается к первому лицу в государстве, снабжает его секретной информацией, предлагает варианты решений, у него создается обманчивое ощущение, будто он и сам мог бы справиться со всеми этими делами. Тем более, раз первое лицо – слабак.