1991. Заговор? Переворот? Революция?

— Записку мою восприняли на удивление благосклонно. Я получил одобрение: продолжай эти контакты, продолжай! От КГБ СССР подключились правовое управление и помощник председателя комитета по правовым вопросам Сергей Васильевич Дьяков. Началась совместная работа. Готовили протокол и приложения к нему о разделении полномочий между КГБ Союза и будущим российским КГБ. Мучились над каждым словом. Искали формулировки, которые всех устроят.

Сергей Степашин:

— Первое. Мы сели разрабатывать концепцию будущего комитета госбезопасности России. Второе — задумались над кандидатурой на роль руководителя республиканского комитета. Организовали мне встречу с Крючковым. В том самом кабинете, где я потом полтора года проработал…

— Войдя в здание на Лубянке в первый раз, вы испытали какие-то особые чувства? Страх, благоговение?

— Сегодня бы, наверное, испытал. А тогда время было другое. Мы были убеждены, что строим новое демократическое государство. Мы никого не боимся, мы смелые… Надо было жить в то время, чтобы понять, о чем я сейчас говорю. Это словами не объяснишь. Со мной прекрасно побеседовали, угостили чаем. Сели за длинный стол, он так и остался, по-моему, в этом кабинете. Сидели вдвоем, потом подошел его помощник. Хорошая, теплая встреча. Он умел к себе расположить, Владимир Александрович, покойник. Мягко, интеллигентно побеседовали. В первой беседе четкого ответа я не получил: ни да, ни нет. А потом Крючков дал зеленый свет, и начался подбор кандидатов.

Нужного человека искали долго.

В списке кандидатов на пост первого председателя КГБ России фигурировал и весьма заметный в ту пору Олег Данилович Калугин, потомственный чекист и некогда самый молодой генерал в КГБ. Его привечал Юрий Владимирович Андропов и сделал начальником управления «К» (внешняя контрразведка). Потом Калугин впал в немилость и был сослан первым замом в ленинградское областное управление.

Он считал себя жертвой интриг Крючкова, и в перестройку откровенно рассказал о своей работе в комитете. Краснодарцы избрали Калугина народным депутатом СССР. Но недавние коллеги на Лубянке восприняли его обвинения как измену чекистской корпорации.

Сергей Степашин потом объяснял:

— Что касается кандидатуры Олега Калугина, то она обсуждалась на первом этапе. От нее отказались, чтобы не создавать серьезную конфронтацию между КГБ СССР и КГБ РСФСР.

Со временем генерал Калугин уедет в Соединенные Штаты. А в Москве его обвинят в предательстве. В 2002 году суд заочно приговорит его к пятнадцати годам тюремного заключения…

Более серьезно на пост председателя КГБ РСФСР рассматривались кандидатуры действующих офицеров.

Сергей Степашин:

— Ельцин назвал Валерия Воротникова, тогдашнего начальника управления «З» КГБ Союза, которое занималось защитой конституционного строя. Он с ним работал в Свердловске. Хорошо его знал… Воротников — значит, Воротников. Тем более, для Ельцина тогдашнего, да и для нас, защита конституционного строя с учетом, какая каша заварилась еще в девяностом году, важнейшая функция комитета госбезопасности России.

Генерал Валерий Павлович Воротников пришел в областное управление КГБ с должности второго секретаря Свердловского обкома комсомола. Много позже, уже будучи депутатом Государственной Думы, он рассказывал мне:

— Ельцин, когда руководил областью, часто у нас бывал. Я ему докладывал об обстановке. К нашей информации он относился внимательно, принимал меры. Система такая. Я подписываю шифровку, и, если речь идет о важной информации, ее — даже без подписи председателя КГБ — отправляют высшим руководителям страны. То есть хозяин области отдает себе отчет в том, что произойдет после того, как такая информация уйдет в Москву. Ему сразу позвонят из ЦК или из Совета министров и спросят с него за то, что случилось.

Когда происходило чрезвычайное происшествие, начинались проблемы. Например, прорвало трубы, снабжающие теплом рабочий поселок. Это произошло ночью. Утром уже стали восстанавливать. Я все выяснил и собрался доложить первому секретарю. А меня слезно просят не говорить Ельцину:

— Мы уже все сделали, авария ликвидирована. Зачем Бориса Николаевича беспокоить?

Во время доклада Ельцину я об этом деле умолчал. Вернулся к себе. Через полчаса он звонит, и я получил очень серьезный втык: почему не рассказал ему о ЧП?

Ельцину пришлось тесно сотрудничать с КГБ в апреле 1979 года, когда в Свердловске вспыхнула таинственная эпидемия. Медицина оказалась бессильна против неизвестной врачам болезни. Официальное объяснение — люди скончались после употребления в пищу мяса зараженных животных.

Летом 1992 года Ельцин признал, что эпидемия в Свердловске возникла из-за того, что на свободу вырвалось биологическое оружие. В Свердловске находился один из заводов, занимавшихся созданием биологического оружия. По мнению специалистов, из-за аварии в воздух попал аэрозоль, содержавший патогенные микроорганизмы. Ветер разнес их над городом. Видимо, это был новый вид, вакцину против которого еще не разработали. Спасти заболевших оказалось невозможно.